Финский залив

Чайки над Финским заливом висят,
пробуют воду на вкус.
В небе о чем-то своем говорят,
в небе из серых медуз.

Виден в пыли облаков Петербург.
В город плывут корабли.
Разве возможно всё это вокруг
просто отдать за рубли?

Невский проспект, поезда под Невой,
теплый семейный очаг.
Видишь, дома приподняв над собой,
держит Нева на плечах.

Балтики шепот и шорох лесов,
прячется в берег волна.
Чайки летают, от их голосов
миля морская полна.

Сумерки выкрасят светом звезды
белые ночи в зарю.
Если родился на севере ты –
знаешь, о чем говорю.


***

хорошо жить у моря если оно не балтийское
на краю континента в южных краях
пить тропические коктейли рисовать на песке
заглядываться на мулаток и мечтать о тени
где небо весь год синее а не серое
и дождь только по праздникам словно подарок
ценил бы я это родившись ближе к экватору
где-нибудь на берегу теплого океана
если хорошо притвориться и немножко выпить
то кажется все не таким уж печальным
так прекрасен рассвет в тишине ленинградских болот
так уютен закат на блюдечке финского залива
так радостны люди в утренний час пик


***

Иду по двору, вспоминаю стихи Басё,
пугаю ворон, ругаю за сырость погоду
и брызги рассвета горят, освещая всё,
людская толпа напирает, бежит на работу.
Пейзаж городской, к которому с детства привык,
не радует глаз, сбежать бы к Балтийскому морю
с бутылкой вина и, выучив птичий язык,
беседовать с чайкой о рыбах, про горе и волю….
Но времени нет, сжимает тисками толпы.
Висит на гвозде календарь — обрываю недели.
Проспекты, что линии жизни, туннели судьбы
и словно Басё надоели.


Север

Расскажи мне цыганка про жизнь, погадай на айпаде,
что под небом вайфаевым ждет, расскажи, что… почем…
Сколько места на флешке моей, поворотов на КАДе,
да погугли что будет в финале, кто будет врачом?

Так же, крутиться шарик земной и про нас всех не знает:
бесполезно встречаешь рассвет, провожаешь закат.
Если выпадет снег в сентябре, то закончится в мае –
коль родился на севере, будь даже этому рад.

А по небу, то лица плывут, то дельфины, то город…
Обрывается лето, как песня в моем плейлисте.
Кому мертвым в подъезде лежать с перерезанным горлом,
кому жить королем, а кому догорать на кресте...


Снег в Петербурге

Была зима по разным городам,
а белый снег, как книжные страницы,
шуршал под окнами, в ногах и рукавицах,
лез под одежду, будто мёрзнул сам.
Чужой январь гремел мешком с костями,
крутил мне руки, пальцы, сжав горстями;
смотрел в лицо и, словно прокурор,
совал под нос все зимние улики.
Так падал снег нашествием великим,
и люди шли, заполнив каждый двор…
То был январь, и строчки от стихов,
чернели на столе в листе бумажном.
Все те слова, которые я нажил,
шумели, как проспекты городов.
И снег, упав с огромной высоты,
как проклятый хватался за кресты,
за купола, за крыши, за карнизы,
за каждый столб, за шапки и шарфы,
за всё, на что не хватит тут строфы,
и мёртвым опускался дальше к низу.
Но столько понаехало лгунов,
что места не осталось для стихов.
Мой город, словно смятый лист А-пятый,
в котором написали от руки:
все наши имена и те куски
из жизни, что надёжно вроде спрятал...