***

В моём воображаемом, но мире
пока что нескончаемая ночь.
Я часто выбираюсь из квартиры,
что б только убежать оттуда прочь.

А в озере, что рядом с диким лесом,
не леденеет чистая вода.
Там я тону и водяные бесы
затягивают веки кромкой льда.

Не озеро, но мертвая река,
не знающая смены дня и ночи,
несет меня до мёрзлого песка,
а дальше и не может, и не хочет.

Моё лицо колеблется на волнах.
Я ощутила: позади двойник.
За сколько лет (неполных или полных?)
он смог возникнуть? Он почти проник

в мои черты, в мой безобразный облик
(в воде его почти не разберешь,
мой вид до основания раздроблен).
Холодный выдох вызывает дрожь.

Пусти меня, пусти меня на волю! —
он шепчет мне с чужою хрипотцой. —
Всё это место пропиталось болью,
твоей, моей. Куда же ты? Постой!

Моё лицо смешалось с отраженьем,
песок вцепился в руки как живой...
Я убежала вновь, в воображенье
рисуя дом. Но как попасть домой?


Гусеница

 куста на куст, 
А желудок пуст. 
Нить не едет, нет еды на неё! 
Гусеница краснеет густо, 
Гусенице редко грустно. 
Гусенице редькой вкусной 
Хочется почавкать, 
Лист капустный отведать... 
Гусенице просто необходимо 
Пообедать, 
Чтобы победить сверхзадачу — 
Кокон загородный выстроить, 
Чтобы летом ездить на дачу, 
А зимой все окна в коконе закрывать 
И туристам — кокона комнаты продавать. 
Так, глядишь, время пройдёт, 
Гусеница красиво заживёт, 
С крышею крылья выкружит, 
Чтобы не было больше такого бреда — 
Что с куста на куст прыгает, 
А нету обеда. 
И вообще, для здорового цвета лица 
Рацион разнообразит пыльца.