Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Судьбы самиздатские

По распространенному мнению, самиздат в лучшем случае переживает состояние кризиса (если вообще не вырождается) как явление, выполнившее свою задачу. Доступность публикаций на Западе понизила интерес к самиздату и выявила у нас целое сословие работающих исключительно на Запад, причем у этой группы наших пишущих диссидентов произошла известная переориентация на западного читателя, в иных случаях даже поставившая под сомнение бескорыстность творчества, так выгодно отличавшую самиздат от официальной прессы.

У нас появились своеобразные «баре от оппозиции», которые ныне не снисходят до отечественного читателя, очевидно, считая его неспособным оценить по достоинству их таланты, и предпочитают пусть через год, пусть через два, но поставить на книжной полке свои откровения в изящной обложке «Имка-Пресс» или «Посева». Не существенно, что, дойдя до России с таким огромным опозданием и в минимальном количестве, эти труды морально устаревают и практически не поступают в обращение, зато как приятно удивить близкого друга или случайного гостя своей фамилией, выполненной типографским способом, небрежным жестом уронив книжку на стол, к восхищенному взору собеседника!

Расширение каналов «тамиздата» оказалось для наших писателей-публицистов в некотором смысле проверкой искренности их творчества, подлинности тревоги за судьбу страны, отделив боль творчества от желания высказаться и авторитетно зафиксироваться высказыванием. Попробуйте уговорить сегодня кое-кого из наших «теоретиков» написать статью на актуальную тему! Что вы! Сохрани Бог! Ему некогда! Он заканчивает глубокомысленное исследование с глобальным замахом, которое уже ждут «там»! Через два года действительно оттуда приходят два экземпляра с приговоркой, что получен сей труд из самиздата. Этак и Шолохова можно записать в самиздатчики! Сам создал, сам отправил! Мы имеем дело с чистым фактом спекуляции словом! Вырождается не самиздат, вырождаются самиздатели!

 

* * *

Есть, однако, более существенный аспект этой проблемы. Самиздат возник как рупор либерально-демократических настроений, и если бы и до сих пор был причастен только этому явлению, то справедливо было бы говорить о его вырождении. Демократическое движение выдохлось в идеях и переродилось в явление эмоционального характера. Это ныне полезное филантропическое единение людей, несомненно мужественных, но не сумевших искренний пафос протеста оплодотворить позитивной позицией по отношению к факту существования государства, именуемого Советским Союзом. Демократический самиздат, в той мере, в какой он был эхом протеста и критики, сформировал в своей среде плеяду блестящих литераторов, виртуозов стилистики, чей талант при всем том оказался в большей части бесплодным по причине подчас демонстративной беспочвенности их обладателей. Создав себе имя в западной конъюнктуре, многие из них отбыли из России, и нет пока никаких свидетельств в пользу того, что свобода что-либо прибавила к их достижениям. Последнее слово демократического самиздата, сборник «Самосознание», производит скорее удручающее впечатление по поводу несоответствия названия сборника его содержанию. Это все те же упражнения Померанца по составлению мертворожденных схем истории русской культуры, это блестящие по стилю переживания Мейрсона и Шрагина на «интеллигентские темы», это «плюрализмы» и «толерантности» Литвинова, это почему-то [?] — самосознания нет. Не состоялось. Получился сборник более или менее талантливых эссе на актуальные темы. Предназначенный для заявки на положительную программу, сборник лишь подтвердил бесплодие демократического сознания и тем самым действительный кризис его, ибо негативная настроенность сегодня — пройденный этап.

 

* * *

Национальная тематика впервые робко заявила о себе тогда, когда демократическая находилась в самом расцвете. Статьи в первых номерах журнала «Вече» выглядели форменным гадким утенком, робость в них была не только литературная, но и тематическая, необходимое для существования позиционное балансирование журнала вызывало «фу!» в среде охмелевших от смелости демократов. И тем не менее «Вече» — в перспективе сегодняшнего дня явление не просто замечательное, это — веха в развитии национального самосознания. «Вече» — это уже наша новая история, в то время как демократическое движение — лишь необходимая предпосылка для этого начала.

Особенность пребывания в полулегальности не могла в итоге не отразиться на самом деле, и трагически-скандальный конец «Веча» — горькая расплата за противоречивость условий, в которых журнал отвоевывал себе право на существование. Эта противоречивость сказалась на подборе людей, на их характерах, на системе их взаимоотношений, к сожалению, это сказалось и на том сроке, который Осипов получил за свои заслуги и ошибки. Новая редакция «Веча», сделав громкий свисток десятым номером, похоронила журнал теперь уже навсегда и, на прощание значительно утяжелив обвинительное заключение своему бывшему редактору, распалась окончательно. Осипов не без оснований утверждает, что 70-й статьей он обязан своей главной соратнице.

За выпуск «Московского сборника» я взялся с ясным сознаванием, что мне это дело не по силам. Но убежденность в необходимости журнала как известного центра формирования национального самосознания подсказала надежду на возможность перманентного издания. Однако арест Осипова лишил меня возможных преемников, и, хотя круг авторов и сотрудников расширялся с каждым номером, все три номера были подготовлены, по сути дела, в одиночку. Третий номер был конфискован на стадии брошюрования вместе со всеми техническими средствами.

Есть смысл рассказать о судьбе третьего номера подробнее, ибо она воистину поучительна. Группа авторов взялась восстановить номер по сохранившимся архивам, с использованием резервных материалов, разумеется, с моим же редакторством. На восстановление ушло два месяца, и номер вышел бы непременно. Но чего не смогла сделать сила, то сделало тщеславие. Уже упомянутая соратница Осипова развила активную деятельность по предотвращению выхода «Сборника». Установив некоторых участников выпуска, она ринулась в отговоры и запугивание, в ход были пущены все средства, какими может располагать человек, знающий, чего он хочет. В итоге один из составителей был вызван в КГБ с предложением сдать «архив Бородина». «Архив» сдан не был, но и «Сборник» в таких условиях выйти не смог.

В свое время дело Красина и Якира с неожиданностью для большинства вскрыло тенденцию бесовщины в демократическом движении. Всякое крупное политическое явление, пребывающее в условиях подполья и даже полулегальности, чревато бесовщиной в силу противоестественного бытия людей, вынужденных таиться, скрываться, маскироваться, т.е. устраивать свою личную жизнь по законам, противоречащим природе, сотворенной в свободе и для свободы. В подпольщине много элементов игры, подпольщина — чрезвычайно удобная среда для реализации тщеславия и властолюбия людей обездуховленных, бездарных, но жаждущих самоутверждения. Подпольщина способствует моральной дезориентации увлеченных ею.

Национально-религиозному движению, лишь поднимающемуся на ноги, особенно следует опасаться бесовщины. Бес с крестом на шее и с именем Христа на устах — явление чудовищное, способное принести непоправимое зло самому благому делу. И потому легализация слова и действия для национально-религиозного движения — задача первостепенной важности. В силу этих же причин издание непериодических сборников, обобщающих тематическую литературу, способствующих ее популяризации, ускоряющих ее оборот, повышающих ее уровень и, главное, создающих для авторов имитацию легальности, — издание таких сборников, на мой взгляд, чрезвычайно нужное дело, ради которого стоит рисковать, если, разумеется, есть для того способности и возможности. Легальность издания таких сборников относительна. Судьба Осипова выявила эту относительность со всей очевидностью. Тем не менее круг проблем, стоящих сегодня на повестке дня национально-религиозного движения, оставляет надежду на возможность существования именно такой формы общения, формы, на мой взгляд, эффективной и результативной.

Статья написана в 1976 или 1977 г., была известна в самиздате в рукописи. Печ. по: Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР. Т. 3. М., 2005.