Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Авантюра времени

Клод Романо

Авантюра времени

Сто лет. Много это или мало для философского метода? Вопрос неоднозначный. В любом случае в пользу молодости и актуальности свидетельствует факт развития. Если затронутые родоначальниками темы продолжают обсуждаться с прежним пылом, а проблематика уточняться и корректироваться – это означает, что в музей и тем более на кладбище этой философской традиции рановато. В своей книге «Авантюра времени», составленной из трех небольших эссе, Клод Романо раздвигает рамки традиционной феноменологической проблематики, предлагая читателям свои изыскания в области феноменологии события.

Событие всегда было довольно трудной темой для традиционной философии. Полноценному и серьезному разговору о событии мешал целый ряд предубеждений, кочевавших из одной философской работы в другую. Событие всякий раз оставляли за пределами философской рефлексии, исходя из мнения, что оно, будучи чем-то единичным, сиюминутным, не может быть охвачено философией сущностей, к которой принадлежит и феноменология. Игнорирование события было обусловлено и проблемами практического свойства. Неожиданное, случайное по своему характеру событие не вписывается в антропологический и этический идеал стойкости, постоянства, развиваемый некоторыми философскими течениями еще со времен стоицизма. Событие, несущее момент новизны, преображения, прерывистости отталкивает мыслителей по вполне понятным психологическим причинам. Но все это слабый аргумент ввиду очевидной (и исторически нарастающей) значимости события в жизни человека и общества.

«Авантюра времени» Клода Романо – своеобразное оправдание события в глазах общественности. В своей книге он показывает, что традиционная для философии XX века проблематика человеческого существования, времени, памяти, опыта, восприятия, телесности, сосредоточенная в работах Гуссерля, Хайдеггера, Мерло-Понти, Левинаса и многих других была в той или иной степени подступом к проблематике события.

Несмотря на то, что Романо рассматривает событие, прежде всего, как феномен, соотносимый со сферой человеческого существования, его книга - еще один шаг в сторону от субъектоцентричности европейской философии Нового времени. Субъект не предшествует событию, и даже не открывается в нем, а творится в сам момент происходящего. Событие потрясает, оно творит новое человеческое содержание, новую индивидуальность. «…Событийная герменевтика, сохраняя понимание самости как способности, «возможности-быть», определяет ее как способность собственного и персонального ответа на то, что к нам приходит, то есть способность присваивать события, преображая себя через их переживание… Событийно понятая единственность определяется, в свою очередь, как всегда уникальный способ самопонимания, исходя из учреждающих событий».

Преображающий характер происходящего относится и к миру. «Изменить возможное как таковое, поколебать основание мира и сотворить новый мир для того, к кому оно приходит: таково феноменологическое содержание всякого подлинного события». Он затрагивает и сферу наших представлений о действительности. «Событие есть потрясение смысла мира», - пишет Романо. Оно не просто задает новую трактовку миру, оно открывает то сокрытое в нем, что присутствовало как нечто незаметное для познания и понимания. В этом смысле весьма показателен пример, заимствованный французским философом у Анри Бергсона. Появление романтизма – несомненное событие в мире литературы позволило выявить романтическое содержание, присутствовавшее в текстах представителей классицизма.

Данный факт заставляет Романо перейти к переосмыслению традиционной темпоральной проблематики в свете своей концепции события. Трудно не согласиться с его мыслью о том, что привычное восприятие времени как потока, реки является грубым и натуралистичным. Этот атавизм повседневного восприятия и поэтического переноса природных явлений в область более сложной проблематики, проникший в философию, становится причиной многочисленных затруднений, возникающих как в процессе описания памяти и элементов сознания, имеющих различную временную корреляцию, так и в рамках обсуждения традиционной проблематики соотношения прошлого, настоящего и будущего. Так возникает совершенно упрощенное представление о будущем как квазинастоящем, в котором умирает всякое принципиальное отличие будет от есть. Время мыслится упрощенно, как бесконечное движение одних и тех же вод от самого истока. Прошлое – это прошедшее настоящее, а будущее – настоящее настающее.

Выход из обычной уже апории текущего и одновременно неизменного времени Романо предлагает опять же исходя из феноменологии событий. Именно событие задает привычное темпоральное наполнение, притом делает это причудливым образом. «Событие не есть, оно им будет как ставшее. Время события есть предшествующее будущее время (future anterieur). Только постфактум событие становится тем самым событием каким оно было… Даже событие самое потрясающее, захватывающее в тот момент когда оно совершается и становится фактом, заявляет о себе как событии только тогда, когда оно уже прошло, в свете своего собственного будущего, т.е. в свете возможностей, которые оно приносит с собой и своим наступлением делает возможным».

Справедливость такого рода рассуждений вполне очевидна. Ее довольно легко проиллюстрировать примерами, как из личной, так и общественной жизни. Художественная литература также наглядно демонстрирует этот продолжительный характер событий и разрастание их смыслового содержания по мере удаления от эпицентра случившегося. Сколько романов описывает эти длящиеся, набухающие смыслами события!

Таким образом, Романо подходит к итоговому для всей книги выводу: «Мир подвешен в событии, он всегда возникает для нас в учреждающих событиях, начиная с самого важного - рождения».

Нельзя сказать, чтобы этот вывод мерцал какой-то особой новизной. Но то переосмысление события, которое производит французский мыслитель в «Авантюре времени», заставляет понять, насколько велик онтологический, антропологический и этический статус события – феномена, обычно недооцениваемого нами. Событие задает канву человеческого существования, но оно же способно изменить его, не только в рамках момента, но и в прошлом и будущем.

Подводя итог, можно сказать, что книга Романо является, безусловно, поучительным и познавательным чтением, позволяющим по-новому взглянуть не только на историю философии, господствующих в ней понятий, но и на собственную жизнь.

Но это не значит, что книга эта лишена некоторых недостатков. Главный из них - слабость аргументации, объясняющаяся отчасти родовым пороком формата сборника философских эссе. Малый объем не позволяет проделать более основательный анализ проблемы, поэтому складывается впечатление, что поворот к феноменологии события осуществляется в «Авантюре времени» авантюрно-схоластически, путем простого перебора понятий и констатаций в духе «Гуссерль ошибался», «Хайдеггер недопонял». Может быть, оно обманчиво. Но развеять сомнения способно лишь полноценное издание работ Клода Романо, к которым восходят два эссе из тех, что включены в данную книгу. Хотелось бы их увидеть в переводе на русский язык.