13 января 1890 года в Москве вышел первый номер журнала «Вестник воспитания». В январе 1915 года «Вестнику», ставшему к тому времени одним из лучших педагогических изданий, исполнилось 25 лет. Время было военное, и, несмотря на то что поступило немало предложений от читателей и почитателей журнала, а также настоятельных просьб многих членов коллектива устроить по этому поводу торжества, редакция не сразу согласилась.

Принимая положительное решение, руководство считало, что если уж проводить празднование, то необходимо организовать его с учетом сложившихся обстоятельств и коль нельзя совсем обойтись без торжеств, то лучше провести их камерно, скромно, без помпезности, серьезно подойдя к подготовке мероприятия. Оргкомитету было предложено предварительно написать историю журнала, ускорить проведение намеченного ранее анкетирования среди читателей, проанализировать и обобщить результаты их ответов. Вопросы предлагались интересные, способствующие всесторонней и объективной оценке журнала.

В первом (январском) номере «Вест­ника» за 1915 год опубликовали статью Н.Ф. Михайлова «Памяти основателя журнала “Вестник воспитания”», очерк «Из истории “Вестника воспитания”» (1890–1915 го­ды), итоговые материалы анкетирования — отзывы читателей о «Вестнике воспитания», кстати содержащие не только положительные, но и критические отзывы и предложения; было также помещено приветственное письмо академика Д.Н. Ов­сянико-Кули­ков­ского, одного из авторов журнала, чей труд «Русская литература ХIХ ве­ка» «Вестник» печатал в течение 1903 года и получил немало положительных отзывов. Редакция предполагала в дополнение издать небольшим тиражом «Систематический указатель (по авторам и предметам) всех статей, помещавшихся в «Вестнике» за истекшее 25-летие, в несколько ином виде, чем это публиковалось в ежегодном ука­за­теле^[1].

Об истории «Вестника воспитания»

Журнал «Вестник воспитания» основал в 1890 году на свои средства врач московской детской больницы, автор книг по медицине и педагогике Егор Арсеньевич Покровский. Недостатка в педагогической прессе на тот момент не существовало, но Покровский считал, что воспитание детей — это совместное дело педагогов и врачей. Однако специального издания, в котором они могли бы публиковать свои работы о нравственном и физическом воспитании ребенка, в России не было. Обосновав необходимость такого издания, Покровский учредил «Вестник» и адресовал его родителям и воспитателям. В новом журнале статьи о педагогическом мастерстве удачно сочетались со специальными статьями о санитарии, школьной гигиене, физической подготовке ребенка, что вызвало большой интерес.

Журнал приобретал популярность. «Вестник воспитания» под редакцией Покровского (издатель выступал и как автор) был принят в обществе, «одобрен ученым комитетом Министерства народного просвещения для фундаментальных библиотек, средних учебных заведений, как мужских, так и женских, и, сверх того, был допущен для бесплатных народных библиотек»^[2]. Журналом заинтересовались, число подписчиков росло.

В 1895 году, на пике успеха, основателя журнала не стало. После его смерти по просьбе жены и дочери Покровского издание «Вестника» взял на себя Николай Федорович Михайлов, санитарный врач, соратник Покровского, который работал с ним в журнале начиная с первого выпуска и мог взять на себя материальную ответственность. Вначале помогал редактировать журнал Н.Д. Синицкий, впоследствии приват-доцент Яро­слав­ского демократического лицея, а в 1897 году редактор-издатель пригласил на эту должность Юлия Алексеевича Бунина, заведующего Статистическим бюро полтавского губернского ведомства, математика по образованию и журналиста по призванию. Михайлов и Бунин работали в тесном контакте на благо журнала вплоть до его закрытия в 1917 году, портфели не делили, делали все согласованно, и, хотя Ю.А. Бунина в некоторых биографических статьях называют то заместителем редактора, то ответственным секретарем, на самом деле именно он был редактором, а Н.Ф. Михайлов — ре­дактором-издателем (или, как пишут некоторые авторы, «номинальным редактором») и автором статей на медицинские темы.

Не противореча идее Покровского, новая редакция по-прежнему пуб­ликовала статьи по педагогике и медицине, но тематически расширила спектр публикаций и в соответствии с возросшими потребностями читателей увеличила его объем. Если в первые годы журнал выходил объемом 11–12 печатных листов, то теперь он был увеличен до 15, а в последующие годы до 20 листов. Годовой комплект (восемь толстых томов, а с 1901 года девять; в летние месяцы журнал не выходил), который получали подписчики, был настоящей энциклопедией, содержательным и полезным чтением по многим вопросам воспитания детей.

Кроме материалов по педагогике и школьной медицине, редакция пуб­ликовала статьи по разным отраслям знаний: по естественно-истори­ческим наукам, обществоведению, эти­ке, философии, по вопросам искусства, литературы. Среди авторов бы­ли выдающиеся люди: академики В.М. Бехте­рев, И.А. Бунин, В.И. Виноградов, Д.Н. Ов­сянико-Ку­ликовский^[3], И.И. Ян­жул, профессора М.М. Ковалевский, И.И. Мечников, Ф.Ф. Эрисман и многие другие, не менее именитые профессионалы в своей отрасли. В дальнейшее процветание журнала внес много нового и интересного Ю.А. Бунин.

В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) есть подготовительные материалы к юбилейной статье о журнале, содержащие сведения для характеристики «Вестника воспитания», где Юлий Бунин пишет: «При редакции Е.А. Покровского целью журнала ставилось “распространение среди русского общества разумных сведений о возможно правильном установлении вопросов воспитания в семье и школе”. Новая редакция считала главной задачей “выявление вопросов воспитания и образования на основе научной педагогики в духе демократизма и свободы развития личности”». По мнению Ю.А. Бунина, журнал в этот период уделял большое внимание «социальной педагогике», редакция привлекала к сотрудничеству авторов из Германии, Австрии и других стран, периодически освещались «текущие яв­ления в различных областях народного образования у нас (в России. — Т.Г.) и за границей, стремилась к тому, чтобы воспитание и образование строилось на разумных педагогических началах, а не в угоду тем или иным политическим, националистическим или клерикальным тенденциям». Автор также отмечал, что «в материалах последних месяцев (1914 год. — Т.Г.) обращено внимание на то, что необходимо предохранять общество, и в особенности подрастающее поколение, от вызываемых войной чувств национальной исключительности, шовинизма и вражды, наоборот, надо поддерживать возвышенные и благородные чувства, обес­печивающие в будущем прогресс и солидарность народов»*.

Юлий Алексеевич Бунин (1857–1921) — редактор «Вестника воспитания»

Юлий Бунин по своим взглядам, образованию, жизненному опыту, человеческим качествам был самой подходящей кандидатурой на должность редактора такого журнала, как «Вестник воспитания». Он был талантливым ребенком, всегда стремился к знаниям и прошел полный курс обучения в Воронежской классической гимназии, по тем временам одном из лучших учебных заведений такого типа.

Родители специально на несколько лет уезжали из дома в Воронеж, чтобы подготовить сыновей-погод­ков, Юлия и Евгения, к поступлению в гимназию, куда принимали с 10 лет при наличии хорошей подготовки и возможности платить за учебу. Материально для семьи это было нелегко, но Алексей Николаевич и Людмила Александровна сделали все, чтобы достичь цели. Судя по некоторым данным, дети поступили в 1869 году, когда старшему, Юлию, было 12, а Евгению 11 лет. У Евгения с учебой дело не заладилось, а Юлий учился блестяще, любил литературу, проявлял склонность к математике. В аттестате зрелости, который выдан был ему 15 июня 1877 года, отмечено, что у обучавшегося 7 лет в Воронежской классической гимназии и пробывшего один год в 8-м классе, «за все время обучения <...> поведение было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ отличная, прилежание отличное и любо­знательность отличная».

Принимая во внимание все это, а также отличные успехи в науках, особенно в древних языках, педагогический совет постановил наградить его золотой медалью и выдать ему аттестат, предоставляющий все права, обозначенные в параграфах 129–132 высочайше утвержденного 30 июля 1871 года Устава гимназий и прогимназий г. Воронежа^[4]. А 9 августа 1877 го­да он подал прошение на имя ректора Императорского Московского университета с просьбой принять его на математическое отделение физико-математического факультета. Ему бы­ло двадцать лет, и он был старше многих первокурсников. Увлеченно занимался математикой, слушал лекции по литературе на историко-филоло­гиче­ском факультете, включился в общественную работу. Жизнь сулила блестящее будущее. Но время его учебы в университете (1877–1881) совпало с особой политической активностью студентов, а Юлий еще в Воронеже увлекся революционными идеями, много читал, его настольными книгами были произведения Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Глеба Успенского. В Москве он встретился с несколькими старыми друзьями по воронежскому кружку и начал сотрудничать с ними. Знавшая его в то время Е.В. Игнатова отмечала, что среди других студентов, входивших в народнический кружок, «Юлий Бунин отличался наибольшей деловитостью, энергией и преданностью трудящимся массам. Во всякое общественное предприятие он вкладывал всю свою душу, проявлял находчивость, инициативу, предприимчивость: притом был чрезвычайно искренен, добр, отзывчив»^[5].

Начиная с первого курса учеба и его общественно-революционная деятельность шли параллельно. Политические сходки, собрания, митинги — во всем он принимал участие и вскоре был взят на заметку полицией. Нередко попадал под арест, несколько дней вместе с группой студентов провел в тюрьме, а после неоднократных преду­преждений оказался в списке политически неблагонадежных студентов. В марте 1881 года за участие в беспорядках, в которых он на этот раз, возможно, и не был виноват, студент четвертого (последнего) курса Юлий Бунин в числе тридцати студентов разных факультетов был «уволен из университета сроком на один год, без права восстановления в Московском университете»*.

По истечении года Ю.Бунин восстановился на четвертый курс физи­ко-математического факультета Но­вороссийского университета (Одесса), затем перешел в Харьковский, где в 1882 году защитил квалификационную работу, получив степень кандидата математических наук; в дальнейшем там же изучал на юридическом факультете статистику. Революционные идеи по-прежнему волновали его, и в Харькове, как свидетельствуют мемуаристы, он возглавил народнический кружок. В 1883 году в подпольной типографии опубликовал под псевдонимом Алексеев брошюру «Несколько слов о прошлом русского социализма и о задачах интеллигенции», а также «Проект организации народной партии», «Программу дейст­вий кружка рабочих народников» и другие документы. Когда об этой деятельности узнала полиция, ему пришлось перейти на нелегальное положение, затем он был арестован и в июле 1885 года сослан под надзор полиции в имение отца — село Озёрки Елецкого уезда.

В Озёрках началась его успешная педагогическая деятельность, здесь он занимался воспитанием младшего брата, который после очередных каникул не вернулся в Елецкую гимназию для продолжения учебы и занимался с Юлием дома. Увидев необыкновенную поэтическую одаренность Ивана, Юлий старался развивать его талант и дать ему настоящее образование. Он не только прошел с ним весь гимназический курс, но и передал свои знания по многим предметам университетского цикла: по литературе, истории, философии.

Снова вернулся в Харьков, а затем вплоть до переезда в Москву в 1897 году возглавлял Статистическое бюро в Полтаве. Постоянно печатался в южнорусских газетах, все чаще занимаясь историей и практикой журналистского дела. В РГАЛИ и в Ор­лов­ском государственном литературном музее И.С. Тургенева (ОГЛМТ) есть автографы черновых набросков Ю.Бунина и тексты, очевидно так и не опубликованные, которые посвящены газетному делу: это статьи, анализирующие современную ему прессу, предложения по совершенствованию некоторых изданий того времени. Так, в 1896 году в Полтаве он, несмотря на препятствия со стороны цензуры, в течение года вместе со своими коллегами и с братом, И.А. Буниным, выпускал как самостоятельное издание «неофициальную часть» «Полтавских губернских ведомостей», распространявшуюся среди сельского населения. Сделать это удалось без дополнительных дотаций, на основе предложений Ю.Бунина по более экономному расходованию средств, затрачиваемых на издание «ПГВ»^[6]. По его инициативе в 1896 году в Полтаве была открыта газета «Хуторянин», очень нужная и полезная для сельских жителей, и осуществлены некоторые проекты, направленные на повышение информированности и просвещение сельского населения Полтавщины.

После переезда в Москву Ю.Бу­нин занялся исключительно журналистской деятельностью, и в частности выполнял все функции редактора «Вестника воспитания»: писал для журнала, редактировал статьи, поступившие в редакцию, вел переписку с авторами, осуществлял всю организационную работу. Политическую деятельность немного ослабил, но, по его словам, «идее борьбы за счастье народа остался верен».

В Моск­ве он много занимался общест­венной работой. Был одним из основателей и бессменным председателем всех заседаний литературного кружка «Среда» (1899–1918), редактором и председателем правления «Книгоиздательства писателей в Москве». С 1907 по 1914 год возглавлял Общество деятелей периодической печати и литературы (в 1914 году избран его почетным членом), ратовал за создание профессионального журнала для журналистов и писателей и добился этого. Первый номер журнала «Журналист» вышел в январе 1914 года, и там он значится среди тех, кто дал согласие сотрудничать с журналом. Одно время возглавлял Общество помощи литераторам и журналистам, был членом правления Толстовского общества, принимал участие в создании Клуба писателей и Союза журналистов, участвовал в работе многих общественных организаций.

Борис Зайцев, хорошо знавший Юлия Бунина по «Среде», в очерке, посвященном ему, писал: «Его спокойный и благородный, джентльменский тон ценили все. Что-то основательное, добротное, как хорошая материя в дорогом костюме, было в нем, и с этим нельзя было не считаться. <...> Юлий был мера, образец и традиция. В сущности, по нему одному, по его речи, суждениям, заседаниям, заграничным поездкам, можно было почувствовать всю ту жизнь, все то время»*.

Юбилей «Вестника воспитания»

Юбилей «Вестника воспитания» отмечали 25 января 1915 года, засе­дание проходило в помещении Лите­ратурно-художественного кружка под председательством Н.Д. Синицкого, который сделал доклад «История “Вестника воспитания”» и отметил основные вехи его пути. Все материалы заседания были опубликованы во втором (февральском) номере «Вестника» и вышли отдельным оттиском вместе с текстами приветствий, выраженных в многочисленных адресах, письмах, телеграммах от организаций, частных лиц, друзей и авторов журнала^[7].

Большая часть этих приветствий была адресована редакции в лице Н.Ф. Михайлова и Ю.А. Бунина. Члены литературного кружка «Среда» (комиссия литературных собеседований Московского общества помощи литераторам и журналистам) после приветствия Н.Ф. Михайлова обратились с приветственным словом к Ю.А. Бунину как к председателю кружка.

В отчете о юбилейных торжествах сказано, что от молодых представителей «Среды» Ю.А. Бунин получил поздравительный адрес в стихах (автор Ада Чумаченко^[8]), украшенный ри-сунком художника А.М. Васнецова^[9],
а представители старой «Среды» вручили вместе с адресом «Чернильницу» (так обозначен предмет. — Т.Г.) с выгравированными на ней девятнадцатью автогра­фами: Леонида Андреева, Ивана Бунина, Ивана Белоусова, Викентия Вере­саева-Смидовича, Алексея Грузинского, Сергея Глаголя, Бориса Зайцева, Александра Карзинкина, Николая Крашенинникова, Сергея Мамонтова, Сергея Махалова, Ивана Попова, С.Се­менова, Александра Серафимовича, Елены Телешовой, Николая Телешова, Льва Хитрово, Марии Чеховой, Ивана Шмелёва*.

После многих безрезультатных поисков я решила, что предмет этот утерян или находится в частном владе­-
нии, но не так давно узнала, что он приобретен музеем еще 13 марта 1968 года у частного лица, Зои Михайловны Анд­риевской**, и находится в ОГЛМТ, в фонде Ю.Бунина, среди вещественных памятников. Предмет оказался не просто чернильницей, а очень красивым чернильным прибором овальной формы, в центре которого находится бюст Гомера, по бокам две чернильницы со стеклянными резервуарами. По основанию выгравировано: «Юлию Алексеевичу Бунину от товарищей старой “Среды”». И далее все указанные выше автографы, принадлежащие известным писателям, журналистам, творческим людям — участникам знаменитого литературного кружка. Некоторые подписи от времени немного потускнели, но легко узнаваемы. Подарок, который вручили Ю.А. Бунину во время торжеств, — это еще один знак уважения, которым он пользовался у современников.

По воспоминаниям многих знавших его, он был добрым, отзывчивым, чутким человеком, которого любили в семье, ценили в обществе, к чьему авторитетному мнению всегда прислушивались. При всей мягкости характера он умел принимать решения и брать на себя ответственность. Его жизненный опыт имел большое значение для становления российской прессы, в том числе и для развития «Вестника воспитания».

Теплые воспоминания о нем оставили многие: Н.Д. Телешов, В.Ф. Хода-
­севич, В.Н. Муромцева-Бунина, Ски­талец (С.Петров) и другие. К сожалению, конец его жизни оказался печальным. Революция не принесла ему счастья. После закрытия «Вестника воспитания» он остался совсем не у дел, тяжело болел, жил впроголодь. Умер он в Москве 17 июля 1921 года в нищете, из которой вызволить его никто не мог. Писали обращения в различные инстанции друзья, просили поддержать его материально (выделялись продовольственные пайки), ненадолго помещали его в различные лечебницы. В полном отчаянии он обращался 23 февраля 1921 года с письмом к наркому здравоохранения Н.А. Семашко, в котором описывал свое бедственное положение и просил продлить ему проживание в «Здравнице». Резолюция была положительной, ему продлили на месяц, потом, по воспоминаниям Зайцева, перевели в дом отдыха для писателей и ученых, но спасти его было уже нельзя, болезнь не отступала. Принимая его в последнюю лечебницу, врач сказал, что лечить они могут, но кормить больных нечем. Юлий Алексеевич никого и не обременил, вскоре там и скончался. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Вспоминая о его смерти, Борис Зайцев написал в очерке «Юлий Бунин»: «По странному упорству не захотел ехать с братом на юг в 1918 году и остался в Москве — наблюдать гибель мира, к которому принадлежал и под который сам закладывал некогда динамитный патрон». Остались рукописи, письма, воспоминания о нем. Чернильный прибор на сегодняшний день единственный из найденных предметов, принадлежавших Юлию Алексеевичу Бунину.

Автор выражает глубокую благодарность С.Д. Симеоновой, В.А. Макешиной (ОГЛМТ) и С.Н. Морозову (ИМЛИ РАН) за оказанную помощь при подготовке данной публикации.