Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Коломенское в истории Москвы и России: эпоха Ивана Грозного

Александр Анатольевич Васькин родился в 1975 году в Москве. Российский писатель, журналист, исто­рик. Окончил МГУП им. И.Федорова. Кандидат экономических наук.
Автор книг, статей, теле- и ра­диопередач по истории Москвы. Пуб­ликуется в различных изданиях.
Активно выступает в защиту культурного и исторического наследия Москвы на телевидении и радио. Ведет просветительскую работу, чи­тает лекции в Политехническом музее, Музее архитектуры им. А.В. Щусева, в Ясной Поляне в рамках проектов «Книги в парках», «Библионочь», «Бульвар читателей» и др. Ве­дущий радиопрограммы «Музыкальные маршруты» на радио «Орфей».
Финалист премии «Просвети­тель-2013». Лауреат Горьковской ли­тературной премии, конкурса «Лучшие книги года», премий «Сорок сороков», «Москва Медиа» и др.
Член Союза писателей Москвы. Член Союза журналистов Москвы.

Перебирая сиятельных владельцев Коломенского, мы словно путешествуем по родословному древу Рюриковичей. Вот и самый известный представитель династии — уроженец Коломенского (согласно преданию) царь Иван IV, сын Василия III и Елены Глинской. По случаю рождения в 1530 году долгожданного и позднего сына государь всея Руси Василий III (ему было уже за пятьдесят) заложил церковь Вознесения на высоком берегу Москвы-реки, которая по сей день является подлинной жемчужиной не только Коломенского, но и русского зодчества. Как гласят летописи, «церковь камена Вознесения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа <...> велми чюдна высотою и красотою и светлостию, такова не бываа прежде сего в Руси». Зодчим храма Вознесения считается Петрок Малый.

Торжественное освящение храма Вознесения митрополитом всея Руси Даниилом случилось 3 сентября 1533 года (по другим данным, 1532-го). При сем присутствовала великокняжеская семья, в том числе и наследник, трехлетний князь Иван Васильевич. Праздник, «великий, светлый и радостный», длился три дня. В декабре того же года Василий III преставился, завещав государство старшему сыну Ивану.

Как правило, когда речь заходит о временах самого грозного русского царя, картина представляется довольно мрачной, сплошной «этюд в багровых тонах». Так уж вышло, что имя Ивана IV ассоциируется в основном с кровавыми разборками и изощренными казнями бесчисленных врагов монаршей власти и «укрепления русского централизованного государства». Образ Грозного-мучителя, еженощно замаливавшего свои страшные грехи коленопреклоненными поклонами в церквях и соборах, усиленно эксплуатируется уже много веков подряд и на Западе. Немецкий купец Нейбауер так и пишет: «Иван Васильевич Ужасный». Дескать, вот она, истинная история России. Однако стоит лишь приоткрыть учебник истории Европы того же периода, то выясняется, что и у них подобных государственных деятелей — сторонников крутых мер — было не мало. Например, Генрих VIII, уморивший немало своих подданных, в том числе и нескольких жен. Однако это не снимает ответственности с Ивана IV.

Но не будем о грустном. То обстоятельство, что Грозный появился на свет именно в Коломенском, а не в Кремле, например, навевает некоторые мысли. Красота этих мест, их, если хотите, подлинно русская суть не могла не отразиться на многогранной натуре Ивана Васильевича. И если уж искать результаты сего влияния, то они прежде всего обнаруживаются в литературных способностях Грозного, «смелого новатора, изумительного мастера языка, то гневного, то лирически приподнятого, мастера “кусательного” стиля», как его оценивал академик Дмитрий Лихачев. Где-то Грозный должен был черпать вдохновение для своих сочинений, так почему же это не могло быть в Коломенском, где некоторые до сих пор надеются отыскать библиотеку царя, унаследованную им от своей бабки Софьи Палеолог?

Мало сведений осталось о детском периоде жизни Грозного. Впрочем, именно сопутствующая взрослению Ивана обстановка кровавых дворцовых переворотов во многом и воспитала его. Тем более что своей матери, Елены Глинской, которой Василий III завещал «держать государство под сыном до его возмужания», Иван лишился в 1538 году, когда ему не исполнилось и восьми лет. Одна из наиболее распространенных версий ее смерти — отравление, во что сын с готовностью поверил.

В 1547 году Иван Васильевич был коронован как первый царь всея Руси. Трудно поверить в предзнаменование, но именно в тот год Москву опустошил великий пожар. Пострадало и Коломенское. Единственным укрытием для царя стало Воробьево. Немедля вспыхнул и другой пожар — народного гнева, избравшего главными виновниками поджога Глинских. Разъяренная толпа, как обычно это бывает на Руси, пришла к царю требовать выдачи материнских родственников. Тут-то и возник священник Сильвестр, образумивший молодого государя, призвавший его к покаянию перед народом. И вскоре самодержавие Ивана несколько потеснилось, уступив место «Избранной раде», куда, помимо Сильвестра, вошли Адашев, Курбский, Висковатов и другие прогрессивные деятели того времени. С ними вновь государь согласовывал важнейшие решения в области внутренней и внешней политики.

Царь не забывал Коломенское, по-прежнему наезжая в село. Частыми были его визиты особенно в теплое время года. Точные границы царского загородного дворца сейчас очертить трудно, но известно, что находился он неподалеку от храма Вознесения. На дошедших до нас миниатюрах Лицевого летописного свода XVI века изображения дворца неизменно присутствуют. Несмотря на их условность и некоторую неконкретность, можно судить, что дворец имел не одну главу, а несколько, причем разной высоты и конфигурации, а также был довольно большим по площади, включая в себя хоромы царицы и царя, разнообразные палаты и крытый переход, связывавший здание с храмом Вознесения. О размерах дворца говорит тот факт, что в случае нападения понадобилось бы не менее полутора тысяч человек для его приступа (по оценке опричника Генриха фон Штадена). Вероятно, что сам дворец входил в комплекс зданий различного назначения и величины, ведь вместе с царем выезжал и его двор, вся челядь. Их надо было где-то разместить на долгое время.

В Коломенском Иван IV останавливался, направляясь в походы на Казанское ханство. Всего с 1547 года он возглавил три похода, последний из которых, в 1552 году, окончился взятием Казани. Летопись того года сообщает: «И восходит на конь свой и шествует, а може Богом наставлен, и поиде Государь к селу своему Коломеньскому те ему кушати. И вкушаечи Государь всех с ним сущих вельми жаловал». Иначе говоря, все кушали в Коломенском, причем досыта.

С первой, внушавшей оптимизм, половиной царствования Ивана Грозного связано и сооружение в Коломенском церкви Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи, на земле близлежавшего села Дьякова, стоявшего в границах царской усадьбы. Точная дата рождения церкви не ясна. Бытует предположение, что заложили храм в честь коронации царя в январе 1547 года. Есть и не менее любопытная версия, что возведение храма связано с обетом о ниспослании царю наследника или же с самим фактом рождения сына. Это позволяет датировать храм 1552 либо 1554 годами, когда появились на свет царевичи Дмитрий и Иван. Версия интересная и связывает этот храм с другим — Вознесения, поставленным в честь рождения самого Ивана IV, в этом видится определенная последовательность.

Уже много лет ждет своего подтверждения гипотеза, роднящая храм Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи с выдающимся памятником русского зодчества эпохи Ивана Грозного — собором Василия Блаженного на Красной площади. Первоначально считалось, что храм в Дьякове является предшественником Покровского собора прежде всего по своей композиции, основанной на расположении по диагонали пяти отдельных глав. Более века назад историк Иван Кондратьев писал на этот счет: «Замечательна церковь Св. Иоанна Предтечи, построенная, как видно, одновременно с Василием Блаженным, так как сходна с ним по кокошникам и по распределению мест подле главной церкви. Она составлена из пяти отдельных церквей в виде восьмигранных башен, соединенных между собой крытыми ходами, или коридорами. Общий вид и характер первоначальной постройки не изменился, несмотря на некоторые изменения в коридорах, окнах и крестах на куполах».

И потому называются предполагаемые авторы дьяковского храма — Барма и Постник, известные как зодчие Покровского собора. А не так давно было озвучено мнение, что храм Усекновения не предшественник Покровского собора, а его упрощенный вариант. Вероятно, мы услышим еще немало различных версий. Ясно одно: наряду с храмом Василия Блаженного это уникальный храм, иллюстрирующий развитие русского зодчества в один из самых драматичных периодов нашей истории.

В 1560 году в Коломенском произошло событие, коренным образом изменившее весь ход правления Ивана Грозного и дальнейшего развития государства. 7 августа здесь скончалась его первая супруга, Анастасия Романовна. За тринадцать лет совместной жизни Анастасия родила шестерых детей, из которых четверо умерло в раннем возрасте, один был убит в припадке гнева собственным отцом, другой выжил, чтобы стать следующим после Ивана IV царем, Федором Иоанновичем.

Никакую из своих последующих жен не любил Иван Грозный так сильно и искренно, как Анастасию, что было видно многим современникам. «Эта Царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что ее почитали и любили все подчиненные. Великий князь был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом», — писал английский посол Джером Горсей, от которого царь ничего не скрывал, даже своих сокровищ, что иллюстрирует известная картина передвижника А.Литовченко.

Серьезно занемогла царица еще в 1559 году. Чем ее только не лечили. Болезнь продолжала развиваться. Летом 1560 года в Москву пришел очередной опустошительный пожар, и тогда Грозный от греха подальше отправил Анастасию в Коломенское: «Того ж лета июля в 13 день, в четверге, на собор Архистратига Гаврила, загореся на Москве за Неглимною на Никицкой улице храм Воскресение Христово у хорошие колоколницы, и погорело много дворов. Того ж месяца в 17 день, в среду, на память святые и великомученицы Марины, на семом часу дни, загореся на Арбате у Ризположения князя Федоровской двор Пожарского, и погоре много множество храмов и дворов от Успенского врага, подле полое место, до дровеного двора, и берег весь до Клементия святого в Черторие, и посемченское селцо по Пречистую Богородицу на Могилцах, и Арбат весь, и за Арбат по Новинской монастырь, а царица и великая княгиня Анастасия в то время быст болна, и царь и великий князь великою княгиню отправадил в свое село в Коломенское с великою нужею, занеже болезнь ее бысть велика зело. И приехал царь и великий князь на пожар и велик подвиг учинил со князем Володимером Андреевичем и с бояры о унятии пожара, и во многих местех силою отняша дворы, а у Леонтия святого на Успенском врагу, став встречю огню со многими людми и изставя на хоромех дворян своего двора и стрилцов, Божиею благодатию с великим трудом отнята хоромы от огня, и тако в той ночи достоль посаду сохранена бысть», — свидетельствовал летописец.

Но лучше царице не стало. Родные для Ивана Грозного стены Коломенского дворца не помогли: «Того ж лета, августа в 7 день, на память святого мученика Деомида, в пятом часу дни, приставися благоверного царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии царица и великая княгиня Анастасия». Именно со смерти отравленной, по мнению царя, жены и началось его окончательное превращение в Грозного (и даже Ужасного, для превратно мыслящих иностранцев). Он еще помнил скоропостижную кончину своей матери Елены Глинской. Подозрения в отравлении Анастасии, поселившиеся в душе мнительного самодержца, получили подтверждение уже в наше время. Анализ останков царицы показал значительное превышение в них свинца, ртути и мышьяка. Для Грозного личная жизнь была накрепко переплетена с политикой. Неудивительно, что в том же году царь избавился и от «Избранной рады», еще как-то пытавшейся влиять на него. Внутриполитическая обстановка в стране вновь обострилась...

А Коломенское по-прежнему выполняло роль непременного места посещения, в котором государь останавливался во время длительных поездок по своим владениям. Здесь Иван IV будто собирался с силами. Заехал он на свою малую родину и в том памятном 1564 году, когда впервые оформилась у него идея практического воплощения опричнины; вместе с государем приехала его вторая жена — черкасская княжна Мария Темрюковна. Историк Михаил Покровский отмечал: «Москвичи отлично знали, что Николу Чудотворца (6 декабря. — А.В.) царь праздновал в Коломенском, в воскресенье, 17-го числа, был в Тайнинском, а 21-го приехал к Троице — встречать Рождество. К слову сказать, это был и обычный маршрут его поездок в Александровскую слободу, не считая заезда в Коломенское, объяснявшегося неожиданной в декабре оттепелью и разливом рек».

Коломенское — важнейший этап того пути, по которому прошел Грозный, чтобы предъявить своему боярскому окружению ультиматум. То, что Николу зимнего царь отмечал именно здесь, говорит о многом.

Святой Николай был покровителем Москвы, одна из самых старых московских улиц — Никольская — названа в честь этого святого. Да и москвичей, как мы знаем, иностранцы зачастую называли николаитами.

В Коломенском же начался и процесс падения опричнины. В 1571 году к Москве подошел крымский хан Девлет-Гирей. Попытка опричного войска дать отпор захватчикам провалилась. Хан задумал сжечь Первопрестольную дотла, причем вначале он решил запалить Коломенское, продемонстрировав тем самым свое полное презрение к русскому царю.

Немец Генрих фон Штаден, находившийся на опричной службе у Ивана Грозного, писал: «Поначалу татарский хан приказал подпалить увеселительный двор великого князя — Коломенское — в 1 миле от города. Все, кто жил вне [города] в окрестных слободах, — все бежали и укрылись в одном месте: духовные из монастырей и миряне, опричники и земские. На другой день он поджег земляной город — целиком все предместье; в нем было также много монастырей и церквей. За шесть часов выгорели начисто и город, и Кремль, и опричный двор (на Ваганьковском холме. — А.В.), и слободы. Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть! В живых не осталось и 300 боеспособных людей <...> Колокола, висевшие на колокольне посредине Кремля, упали на землю и некоторые разбились. Большой колокол упал и треснул. На опричном дворе колокола упали и врезались в землю. Также и все [другие] колокола, которые висели в городе и вне его на деревянных [звонницах] церквей и монастырей. Башни или цитадели взорвались от пожара — с теми, кто был в погребах; в дыму задохлось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине. Одним словом, беда, постигшая тогда Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе и представить. Татарский хан приказал поджечь и весь тот хлеб, который еще не обмолоченным стоял по селам великого князя. Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым со множеством денег и добра и многим множеством полоняников и положил в пусте у великого князя всю Рязанскую землю».

Катастрофа 1571 года, начало которой было положено в Коломенском, словно пробудила царя от долгого сна. Он ненадолго прозрел: опричнина не просто не спасла Россию, а привела ее на край гибели. Опричники, поднаторевшие в грабежах и насилии по отношению к собственному населению, морально разложившись, обнаружили полнейшую неспособность к военной службе. Значительная часть их и вовсе проигнорировала призыв царя собраться на войну для отражения нападения Девлет-Гирея. В итоге в 1572 году Грозный отменил опричнину, наложив вето на любое упоминание о ней. Верхушку опричнины он устранил ее же методами.

К концу царствования Иван Васильевич появлялся в Коломенском все реже и реже: серьезно пошатнулось здоровье царя, превратившегося на шестом десятке лет в дряхлого и немощного старика; ехать в Коломенское уже и сил не было. Умер Иван Грозный за игрой в шахматы 18 марта 1584 года.

Продолжение следует.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0