Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Будьте как дети






Сообщение (*):

Надежда Аверьянова

14.10.2013

«Будьте как дети» Рассказ Александра Карасёва «Предатель» // Урал. 2009. № 8. «Будьте как дети» (Мф. 18:3). Часто слышим мы эти слова. Но всё равно ничего не понимаем. Ибо взрослые. Выросли. И речь здесь, естественно, не о биологическом возрасте. А о нашей закостеневшей душе. Есть вопросы, ответы на которые может дать только сердце. Рассказ Александра Карасёва «Предатель» – детский взгляд на недетскую трагедию. Гражданская война, геноцид казачества, «предательство» более миллиона советских граждан, воевавших во время Великой Отечественной войны на стороне немцев, их дальнейшая жизнь. Всё это ёмко уместилось в рассказе, благодаря удивительной насыщенности текста деталями, каждая из которых рождает ряд смыслов разных уровней. Композиционно рассказ разбит на пять частей, сбалансированных между собой. Первые главы – погружение в мир детства. Сад (не огород, не участок, не хозяйство) почти райский: «Все вокруг в зелени. Беседка во дворе заплетена виноградом. Кроме винограда, у дома клумбы с остроконечными можжевельниками, перед домом розы (красные, белые и кремовые) и тоже виноград». Дед, наделённый чертами демиурга, – главный творец этого мира. Вечный труженик. Всё время в действии: «По пути он поправит покосившуюся тычку, подвяжет недосмотренную гроздь винограда, зайдет в сарай, еще чего-то там поднимет на место или перенесет…». Особое внимание уделяется его рукам: «Руки у дедушки огромные, коричневого цвета, все в чёрных, забитых землей трещинках». Дед сроднился с землёй. Он сам часть этой земли. Казачья мудрость «От лишних слов слабеют руки» присуща деду: «Вообще, дедушка не строгий, а только требовательный и трудолюбивый. И поговорить с ним мало удается. Столько он всего знает, столько вопросов интересных ему можно задать, а он всё занят, и ничего ему, кроме своего винограда, не надо». И у него «очень сильные руки, с круглыми бицепсами и все в жилах». Работа в саду для него равноценна празднику, всё он делает с любовью, заботой, даже старый корень выкорчёвывает в новой рубахе. В то время как сосед Петрович, считающий работу с виноградом муторным делом, расхаживает «как всегда в тельняшке». Интересно ещё пересечение имени бабушки (Лидочка) и сорта винограда «Лидия», который выращивает сосед. Образы добрых, светлых детей, готовых помочь друг другу. Отношение к животным как к людям: дружба с псом Полканом, забота о нутриях, кабане Ваське. Даже бабушкина грубость и ворчание воспринимаются несерьёзно и никого не обижают. Мир гармонии человека и природы. Игра мальчиков с картонными солдатиками – преддверие трагедии. Кульминационный «выстрел» Петровича разрушает идиллию, разбивает детскую целостность восприятия мира: – Дедушка, а вы в каких войсках воевали?.. – Он во власовских войсках воевал. Так в рассказе появляется «предатель». Дед, воевавший на стороне нацистской Германии. «Все впечатления дня перемешались в Мишиной голове, так, что нельзя было сложить образы и мысли во что-то цельное. Можно было плакать и бесконечно повторять одно только слово: «предатель... предатель... предатель...». Это совсем не детское слово. Потому и «трудно было сказать, вкладывал ли Миша в это слово какое-либо значение». Людская ненависть, побудившая Петровича «открыть правду», коснулась и чистого сердца ребёнка. Образ любимого дедушки, самого умного, самого доброго, самого справедливого, замутился от грязных слов. Но постепенно мальчик приходит к пониманию, в сердце побеждает любовь, и гармония восстанавливается. *** В «Предателе» два Михаила. Миша-большой (дедушка) и Миша-маленький (внук). Общность имени особенно сближает их и вносит идею преемственности рода, объединяя духовно. Их небесный покровитель – архистратиг (главнокомандующий) архангел Михаил («Кто как Бог» с ивр.) кроме своей воинствующей природы интересен ещё связью с лошадьми. По Балканскому преданию, архангел Михаил обучил мучеников Флора и Лавра искусству управлять лошадьми, святые изображаются с конями, поводья же держит «Вождь воинства Господня» (Нав.5:13-15). Да и в собственной иконографии архангел Михаил может быть представлен как архистратиг сил Небесных, облачённый в воинские доспехи, лихо скачущим на коне. Покровитель Русского воинства, один из самых почитаемых казаками святых. А дед – казак. – А-а... А вы только по отцу казак? – Только по отцу, мать была русская... Елизавета Федоровна Кудинова, урожденная Журавлева, твоя прабабушка. Кудинов – распространённая казачья фамилия. Чуть ли не четверть романа «Тихий Дон» посвящена Вешенскому восстанию, предводителем которого был Павел Кудинов. Реальный прототип. Казак, дослужившийся до чина хорунжего, возглавил Вешенский мятеж, опрокинувший успешно начавшееся в январе наступление Красной Армии на Южном Фронте. В 1920 году эмигрировал в Болгарию. Был обвиняем в советском шпионаже, потом отсидел в СССР 10 лет за контркоммунистическую деятельность, вернулся в Болгарию к семье, стал работать садовником в стопанстве. По воспоминаниям родственников, в последние годы жизни часто ходил на железнодорожную станцию и смотрел на уходящие в сторону России поезда. Однажды его задело и сбросило с насыпи, через несколько дней он умер. Переплетение двух литературных произведений неслучайно. Рассказ Александра Карасёва «Предатель» по наполненности содержания, совокупности смыслов, вытекающих из контекста, рождённых ассоциативно, напоминает роман. Один день символически воспринимается как одна жизнь. Жизнь – трагедия. Трагедия казачества. Трагедия России. Кроме прямых упоминаний, текст насыщен деталями-символами, создающими явственную картину этой трагедии. В словах деда «В гражданскую всех рысаков и выбили так» рысак созвучен и в прямом, и в переносном смысле казаку. Нутрия Ночка, отверженная обществом «сородичей» в дедовском хозяйстве – образ загнанности и изолированности деда как казака и «власовца». Могучий старый корень винограда «Нимранг», выкорчёвыванный дедом, – образ крепкой корневой системы казачества. Неслучайно, вероятно, потому и сорт – азиатский. Ведь казаки произошли от печенегов, «как придумал дедушка». Название другого сорта винограда «Плевен» будоражит в памяти события Русско-турецкой освободительной войны 1877-1878 гг. – осаду Плевны, в которой принимало участие большое количество казаков. Можно предположить, что и Мишин прадед был в их числе. Рождённый образом нимрангового корня подтекст фразы «А ты, Никита, собери эти корни и отнеси к кабану на навоз», – невольно заставляют вспомнить слова товарища Троцкого о казаках: «Это своего рода зоологическая среда, и не более того. Стомиллионный русский пролетариат даже с точки зрения нравственности не имеет здесь права на какое-то великодушие. Очистительное пламя должно пройти по всему Дону, и на всех них навести страх и почти религиозный ужас. Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции... Пусть последние их остатки, словно евангельские свиньи, будут сброшены в Черное море...». Вместо Нимранга дедушка хочет посадить новый сорт, «у которого и названия еще не было, а был только номер». «По описаниям, это чрезвычайно хороший сорт, но что из него еще вырастет через три года, никому не известно», – так и коммунизм, неоднократно поминаемый в рассказе, «чрезвычайно хорош по описаниям»… Дедушка сохраняет свои антикоммунистические убеждения на протяжении всей жизни, несмотря на то, что работал в колхозе, был заведующим свинофермой и даже получил медаль «За трудовую доблесть»: «коммунизма никогда не будет», «стахановское движение – это была показуха для галочки, а субботники для того, чтобы люди бесплатно работали». Бабушка в рассказе еврейка по отцу (и чай у неё «вчерашний и жидкий... цвета... ну, чуть жёлтенького — светлее, чем газировка» и ложку серебряную, испорченную дедом по неведению, всё никак не может забыть). С одной стороны, мысль об этническом стирании казачества. С другой, в совокупности с такими деталями, как «была у него начальником – главным зоотехником района» и «она составляла планы», вкладывает в текст идею о не последней роли евреев в деле революции. Интересна в этом плане фамилия рядового Пружинера – игрушечного солдатика, героя мальчишеского боя. Эта фамилия относит нас к страницам романа Булгакова «Белая гвардия»: «Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав. Комиссар Подольского райкома. Дамский, мужской и женский портной Абрам Пружинер, 1918 года, 30-го января». Портной стал комиссаром. Но у Александра Карасёва Пружинер лишён семитской окраски: это солдат, причём хороший. Он «отважный рядовой» выдуманного мальчиками Метисского батальона, чудом уцелевший при авианалёте, действующий слаженно, разумно, эффективно. В то же время показан как живой персонаж, не шаблонно-бесстрашный – «дрожащими руками поджёг паклевый фитиль». Когда читаешь сцену боя, не сразу понимаешь, что перед тобой. Воспринимаешь её серьёзно. Но после «Бой закончился, и ребята, не сговариваясь, сказали: “Уф!”», возвращаясь к тексту, замечаешь тонкую авторскую иронию, выраженную в необычных фамилиях – Пружинер, Квант, Д'Орнамент; своеобразную, несколько рассчитанную на внешний эффект, стилистику изображения (своего рода экшн) – «кусок обшивки, вырванный из фюзеляжа, кружится в воздухе и падает на распаханную воронками взлётно-посадочную полосу», «два танкиста из врытого по башню танка катаются по земле, сбивая пламя на загоревшихся комбинезонах», «взлетела башня, повертелась в небе и рухнула в окоп, задавив сапёра-резервиста». Выражение «в горлышке фольварка» – мальчишеское, неправильно понятое значение слова «фольварк» после просмотра фильма «Хождение по мукам». Упоминание этого фильма, вышедшего на экраны многосерийной версией в 1977 году, с одной стороны, наряду с другим «Адъютант его превосходительства» («новая ирония» бабушки при обращении к внукам – «господа-офицеры»), задаёт временные рамки повествования. Так же как и понимаемый из контекста дефицит в магазинах («Вот Мише мама покупала зимнюю куртку, и долго она её искала, и даже хотела заказывать тете Рите в Москву, а потом купила».) С другой стороны, расширяет тему гражданской войны, собирает всё воедино. Косвенно упоминается в рассказе в сцене игрушечного сражения ещё один фильм – «Чапаев»: «Никакого “ура” – гренадеры идут молча, как каппелевцы». Психическая атака каппелевцев – плод воображения режиссёра, потрясающие кадры из фильма, заставившие смотревших поверить в то, что такая атака была на самом деле. Вот и Миша с Никитой посмотрели и поверили. Солдаты сделаны из картона, потому и «пехотная рота порвана в клочья». И кроме того, историческая неясность войны, напоминающей и первую мировую, гражданскую («Де Хевиленды», карабин «Винчестер», пулемёт Льюиса), и вторую мировую (более мощные танки, штраф-рота), свидетельствует о её вымышленном характере. Изображение мальчишеского боя художественно многофункционально. В буквальном смысле – продолжение повествования, элемент сюжета, яркая, непосредственная передача игры. В иносказательном – антивоенная метафора. Война оборачивается игрой. Люди гибнут ради чьей-то забавы. Они всего-навсего игрушечные солдатики, которых не жалко потерять, жизнь которых зависит от чьей-то «высшей воли». Эклектичность боя показывает, что не важно, какая война перед тобой, – всё кровь, всё боль, всё смерть. На символическом уровне игрушечный бой пересекается с настоящим (воспоминание деда). Происходит наложение двух пространственно-временных пластов. Общие пары слов (насыпь, танки, сожжённые фаустпатронами) также поддерживают ощущение взаимопроникновения «реальностей». «Над тем, что осталось от окопов погибшего батальона, с хрустальной чёткостью стоял солнечный день. И стелился дым от сожженных фаустпатронами танков. И за дымом два Т-34 медленно отползали к насыпи, пропуская вперёд автоматчиков. Младший урядник Кудинов сменил позицию и вогнал ленту в MG», – Михаил Кудинов готовится отстреливать цепь советских автоматчиков. Упоминание казачьего чина – свидетельство отнесённости Кудинова к казачьим частям вермахта, а не принадлежности к РОА генерала Власова. Власовские войска – в данном случае как обобщённое клеймо предательства. Рядовой Пружинер параллелен младшему уряднику Кудинову. И тот, и другой прежде всего воины. И один в поле воин, если по-казачьи скроен. Только вперёд, не отступать. Дедушка и сапает вперёд. Каков на гумне, таков на войне. Чудом оставшийся в живых, Кудинов продолжает бороться. За что? За установление нацистского режима? Конечно, нет. Видимо, сначала воевавший в РККА («немца задушил»), попавший в плен, стал воевать в казачьих частях вермахта в надежде вернуть свою родину – Вольницу казачью. Это было продолжение гражданской войны. Миша-маленький пытается понять деда: «Может, он поэтому говорил, что казака можно расказачить, а он всё равно останется казаком?.. Может, он просто за своего отца мстил?.. Ведь он же не трус?..» А может, – «человек просто не подумал». Эти слова принадлежат дедушке, простившем человека, укравшего у него виноград. «Дедушка все равно его пустил и снова всё рассказывал и показывал. Бабушка говорит: “Зачем ты принимаешь этого подлеца!” А дедушка говорит: “Да почему подлеца? Человек просто не подумал». И потом, когда Миша-маленький заводит разговор о надобности второй собаки, чтобы виноград не воровали, автор подчёркивает ответное молчание деда: «а дедушка прибавил шаг, чтоб побыстрей отнести ведро, и ничего не ответил Мише про ещё одну собаку». Вспоминается евангельская притча о немилосердном должнике, рассказанная Иисусом Христом в ответ на вопрос апостола Петра, сколько раз нужно прощать брату. «Остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим». Дед – «предатель» живёт по этому евангельскому принципу. Горькая сцена одинокого плача дедушки, сидящего на скамейке у входа в сад, на которой несколько часов назад весёлые, возбуждённые дети награждали картонного рядового Пружинера орденом Золотого руна третьей степени. Прошлое и настоящее перемешались: «На улице хозяйки палили мусор, и в сад проникал дым» и «И стелился дым от сожженных фаустпатронами танков». Не сказано, что внук простил деда, но создаётся образ незримого присутствия Миши-маленького на поле настоящего боя. Он смог понять, поставив себя на его место… А в параллельности образов Пружинера и Кудинова рождается мысль о неважности национальности в войне. То он казак и евреев не любит, то он еврей и воюет с казаками. Из диалога о рысаках: – А кто выбил? Белые или красные? – Да какая разница… Действительно, какая разница… Все люди. Трагедия гражданской войны, когда брат шёл на брата. Дети одной матери. Это виноград может различаться по цвету – белый, чёрный… Розы – красные, белые… Возделываемый сад – символ жизни. Бережно разрыхленная земля противопоставляется земле, распаханной воронками. *** Георгий Адамович писал в «Комментариях»: «Тайна писательства, по-видимому, заключается в ощущении веса слова». Слово Александра Карасёва неслучайно, художественно весомо и многогранно. Рассказ вмещает в себя огромный мир, в котором пересекаются прошлое, настоящее и будущее. Детское дыхание, переданное через особенность фразы, лексики, интонации, оживляет текст. Превращает ненадолго и нас в детей. «Предатель» – обращение к нашим душам, заступничество за несчастный, запутавшийся народ. Понять, простить… Надежда Аверьянова

Комментарии 1 - 1 из 1