Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Осколок эпохи грядущей

Олег Эдуардович Будин родился в г. Ногинске Московской области в 1960 году. Окончил Московский университет рабочих корреспондентов им. Ульяновой при МГУ. Студент Литературного института.
Автор книги очерков и двух поэтических сборников. Стихи печатались в журнале «Студенческий меридиан», в «Литературной газете».
По профессии фельдъегерь спецсвязи.
Живет в г. Электросталь.

* * *
Взрыв. Вспышка! И темнота —
Казалось, тряхнуло Кавказ,
И эхом про-хо-хо-тал
В горах придорожный фугас.
Гарь... Мерзну. Неужто жив?
Машину в кювет занесло —
Обрубком в кустах лежит
Оторванное колесо.
На горле удушья скотч,
И рожа в вонючей грязи,
Но память уносит прочь
В цветущие маки низин.
Ребята, вы где? Туши!
Сгорите, кому говорю!
Ни звука и — ни души
В коварном гористом краю.
Осколки стальной каркас
Сожгли, разнесли, иссекли —
Не лава зальет Кавказ,
А кровь из бурлящей Земли.


* * *
На отдаленном чердаке
Уже поставили растяжку,
И жесткий провод на чеке
Не даст спасительной поблажки.
Пусть невидимка у окна
Теперь посмеет появиться —
На чердаке ему хана,
Взлетит к чертям двурукой птицей.
Он нас неделю напрягал
Из перекошенного сруба,
Не то дразнил, не то играл —
Пальнет и смоется оттуда.
И мы не дремлем до утра,
Впиваясь в ночь с другого края…
Сучара, где же ты? Пора.
Давай. Сегодня поиграем.
И проникающим огнем
Под небо в темноту ворвался
Чердачный взорванный проем.
Каюк злодею — отыгрался.
Но нараспашку грудью вверх
Лежал мальчишка с автоматом:
Играл в войну, играл за тех,
Кто проклят был солдатским матом.


* * *
Он не сказал ни слова про Чечню,
Был молчалив и явно сдержан с теми,
Кто, изучая в кабаке меню,
Предпочитает «полевые» темы.
Он не сказал ни слова про гарем,
Который предлагали в сделке первым,
Чтобы мужчина телом не старел,
Продав себя, Отечество и веру.
И можно было бы сойти с ума,
Когда узнал он, что по ним палили
Славянские отряды мусульман,
Которых «духи» загодя купили.
Он не сказал… Молчал и про Христа —
Не стоило кощунствовать из мести,
И с шеи неприкаянно свисал
На простеньком гайтане медный крестик.
Он не сказал, но не считал фигней,
Что бил по прошлому прямой наводкой,
Сжимая огрубевшей пятерней
«Литровую», заряженную водкой.


* * *
Простите мне, что я живой
И не дышал войной ни разу,
А на автобусах с женой
Туристом ездил по Кавказу.
Тянул вино, глазел на баб,
Маршрут отслеживая четко,
Когда завален был Хаттаб
Для пресловутого отчета.
Ввалились мертвые глаза —
Он был и на экране страшен.
Но нам никто не показал,
Как мухи ползают по нашим.
Кому без нужных директив
За кадром оптика не рада,
Кто хриплым вдохом заплатил
За душу «Черного араба».
Слова, слова… И мне плевать,
Что я порой необъективен:
Тут не словами надо рвать,
А безрассудочно — тротилом.


* * *
Мну в кармане последнюю сотню
На Тверской, у съестного ларька,
У какой-то глухой подворотни,
Где стекает вода с козырька.
Пахнет затхлой кирпичной утробой,
Уводящей в запущенный двор,
А в ларьке за стеклом бутерброды
И горячий «кофейный» раствор.
Постою, пожую и исчезну,
Растворясь в безразличной толпе.
И запомнится мне, если честно,
Только то, что запомнить хотел.
Что от сердца куском откололось:
Подворотня и в ней пустота,
Словно жизнь провалилась в колодец.
А у края вокруг, суета…
Среди лиц — и простецких, и ушлых —
Мой порыв в стихотворной тщете —
Как осколок эпохи минувшей
В современном рекламном щите.


* * *
Чертя резиной по асфальту
Чумные черные круги,
Я чуть в астрал не сделал сальто
Инстинкту жизни вопреки.
Не чуя руль в бескровных пальцах,
Не ведал действий череды —
Не чаял и в живых остаться
У разделительной черты.
И чудом ушлая злодейка
Под чары смертных кастаньет
Не запечатала лазейку
В судьбе моих сочтенных лет.
Почти исчезли все начала:
Добро, тщеславие, грехи —
Какая все-таки случайность,
Что я строчу еще стихи.
Скрип обреченного металла
Перерастает в зычный зов…
Поверьте, звука «ч» немало
У истеричных тормозов.


* * *
В нашу комнату мартовский вечер
Смотрит грустью взошедшей луны —
И летит заоконная вечность
От галактик до теплой стены.
И от этого столько покоя
И таинственной, тихой любви,
Что достаточно искры какой-то,
Чтобы мы загореться смогли.
Пусть сомкнется до плоти пространство
И исчезнет отсчет временной —
Мы венчались в пожизненном танце
Под вечерней и вечной луной.
Все на свете без слов понимая,
Нам друг друга до старости греть.
И проносится вечность немая,
Нас включая в свою круговерть.


* * *
Тик-так, тик-так… Часы над ухом.
Не так, не так в моей душе.
Я получокнутым, по слухам,
Слыву на нашем этаже.
Не сплю, не сплю. Считаю доли.
Не в такт, не в такт они звучат.
Я свой ночной словесный сольник
Бросаю в урну сгоряча.
И отрекаюсь — хватит, баста!
Закрыв глаза, смотрю в себя.
Но издевательски и властно
Звучит в башке ритмичный ямб.
Тик-так, тик-так… Часы над ухом.
В глазах бессонные клубы
И в горле от дыханья сухо,
И рамы крест — как крест судьбы.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0