Труды и дни Анны Блиновой

Санжаровский А. Оренбургский платок. М.: Художественная литература, 2012.

Для оренбуржцев все, что связано с оренбургским пуховым платком, имеет особый смысл. Повесть Санжаровского, рассказывающая об Анне Федоровне Блиновой, в этом ряду, безо всякого преувеличения берусь утверждать, занимает свое определенное почетное место.

Творчество Анны Федоровны оставило большой след в истории оренбургского пуховязания. К концу 50-х годов ХХ века на промысле утвердился «блинов» узор, названный так по имени нашей героини. Найденные ею сочетания ромбов из «глухотинок» и шестиугольников из «сот» органично вошли в декоративное поле платка. В своем узоре она аккумулировала лучшие достижения местной традиции. Узор был признан и подхвачен большим коллективом оренбургских мастериц и сегодня воспринимается как традиционный и классический. Документальные факты, живая речь мастерицы, включенные в художественную ткань повести Санжаровского, — все это бесценные страницы хроники знаменитого промысла и в целом отечественной истории.

Повесть, построенная как рассказ о жизни человека, которого можно назвать высоким именем «народный мастер», обладает удивительной цельностью. И цельность эта обеспечена прежде всего выбранной формой повествования — живым, своеобразным уральским говором. Подкупает исключительная аккуратность автора в передаче колоритных местных слов, в создании своеобразного этнодиалектного оренбургского словаря. Привлекает в повести удивительное внимание автора к русскому слову! Цельность и в том, как сквозь призму восприятия отдельного человека складывается картина жизни Оренбуржья во всех ее позитивных и негативных проявлениях: революция, голод, организация пухартелей, войны... Здесь есть повседневный быт и уклад оренбургской вязальщицы, труды и дни, будни и праздники, любовь и семейные отношения — все, что может выявить характер героини.

Книга дает ощутить живую жизнь традиции. В ней много объяснений и сведений, касающихся бытования оренбургского промысла, непосредственных обстоятельств и условий, встречающихся на пути вязальщицы. Для нас важно, что информативность этого литературного произведения достаточно высока: им может успешно пользоваться и специалист, занимающийся народным искусством, и филолог широкого спектра, и историк, и просто читатель, который любит хорошую русскую литературу.

Ирина Бушухина

Жизнь как основа сюжета

Васильева Н. Когда ангелы поют. Ростов: Изд-во «Донской писатель», 2012.

В книгах современных писателей есть что распутывать, вычленяя из текста скрытые цитаты и тайно использованные сюжеты других авторов, есть чему изумляться, следуя за непредсказуемым развитием сюжета и наблюдая за парадоксальным движением авторской мысли, но почти абсолютно нечему сопереживать и некому сочувствовать, так как в лучшем случае все персонажи стопроцентно придуманы, а ситуации смоделированы, а в худшем — просто скопированы с книг западных писателей и в готовом виде перенесены в произведения российских авторов. Не совпадая при этом ни с нашей отечественной действительностью, ни с русской ментальностью, ни с проблемами и переживаниями конкретных сегодняшних читателей.

На этом фоне необычайно резко выделяется книга прозы карельской писательницы Надежды Васильевой «Когда ангелы поют», которая, как трехсоставная икона-складень, состоит из трех повестей: «Когда ангелы поют» (о спасающей материнской любви), «Блаженны кроткие» (о пути к Богу и вере) и «Бесовы следки» (о физическом и духовном прозрении). Это очень необычная для нашего времени книга, написанная наперекор всем законам книжного рынка и требованиям современных издателей-менеджеров. Как ни трижды невероятно это прозвучит, но ни в одной из трех включенных в нее повестей практически нет сюжета в том знакомом нам виде, как мы его привыкли видеть в других образцах современной художественной литературы, то есть крепко завязанного узла детективной, любовной, мистической или психологической интриги, представляющего собой динамичную цепь захватывающих событий, ведущую от завораживающей таинственной завязки к эффектному финалу. Точнее сказать, крепко завязанный узел в ее повестях как раз имеется, но образуют его не изощренные литературные приемы и хитроумно разработанные сюжетные ходы, не искусственно созданные автором недомолвки и подстроенные им же опасности, а неразрывно переплетенные между собой человеческие судьбы и намертво сросшиеся друг с другом души героев, мучительно ищущих выход из тяжелейших психологических и нравственных ситуаций, в которые их завели сложившиеся жизненные обстоятельства. Писательница меньше всего заботится о том, насколько выигрышно с точки зрения художественной эстетичности смотрится рассказываемая (а точнее — исследуемая) ею история, она излагает ее просто потому, что та, словно горящий уголь, жжет ей душу, требуя поделиться с другими людьми, укрепив их перед возможными встречами с аналогичными трудностями и горем.

Жизнь — вот то, что составляет основу прозы Надежды Васильевой. Та самая невыдуманная жизнь, которая почти окончательно ушла со страниц современной российской литературы, но которая является каждодневной реальностью для подавляющего большинства граждан нашего бесконечно реформируемого и демократизируемого Отечества. Та жизнь, которой живут миллионы наших соотечественников, многие из которых даже при самом сильном напряжении своей фантазии не в состоянии представить себе, как выглядит куча в миллион рублей (не говоря уже про евро или доллары) и как ею можно распорядиться.

Много лет тому назад, работая в одной из геолого-съемочных партий Забайкалья, я спросил как-то, чтобы скоротать протяженный маршрут по заросшим тайгой сопкам, своего коллегу — геолога Михаила Озерова, что он думает о стихах пленявшего меня в те годы поэта Андрея Вознесенского. «А ничего не думаю! — ответил он мне на это. — Я его просто не читаю». Чуть не задохнувшись от столь обескураживающего ответа, я поинтересовался почему. «Да потому, — пояснил Михаил, — что я в его стихах не узнаю себя. Вот открываю, к примеру, томик Пушкина — там все про меня. А открываю книгу Вознесенского — и никого там не узнаю, все чужое — страна, люди, проблемы, сам язык, на котором все это написано. А главное — там совершенно нет меня».

Спустя три десятилетия, читая книгу Надежды Васильевой, я вновь услышал в памяти голос своего давнего товарища Миши Озерова и поблагодарил его в душе за ту очень важную истину, которую мне не открыли даже в Литературном институте. Которая заключается в том, что, о ком бы ни писал поэт или прозаик, это должно быть в первую очередь — про меня. Я должен узнавать в героях каждого произведения прежде всего себя, пускай разбросанного по многим персонажам, но прекрасно узнаваемого по мыслям, взглядам, верованиям, убеждениям, поступкам, жизненным ситуациям, устремлениям и массе других деталей, совпадающих с тем, что составляет мои собственные ценности, мой опыт, мою личную жизнь.

В прозе Надежды Васильевой я узнаю себя с первой же страницы. Не потому, что описанный герой имеет такую же бороду, как у меня, или со мной когда-то происходило то же самое, что происходит по ходу сюжета с персонажами ее повестей, а потому, что описанный ею мир не выдуман ради красного словца и не перетащен контрабандой, как китайский ширпотреб, из эстетически чуждой мне культурной реальности, а составляет ту же действительность, которая формирует мою судьбу и меня самого как личность. И пусть сам я не спивался, доставляя мучения ближним, как герой повести «Когда ангелы поют» Генка, и не боролся за своего погибающего сына, как его мать Наталья, я множество раз видел все это рядом с собой, в других семьях, как и все те трагические извивы жизни, которые предстают перед читателем в других повестях книги Надежды Васильевой.

Ее очень непросто пересказывать, эту нестандартную и необычайно глубокую книгу, потому что с первой до последней страницы в ней не происходит никакого конкретно развивающегося художественного сюжета, кроме жизни как таковой. Как пересказать жизнь в двух словах? Это практически невозможно, потому что подлинная жизнь складывается не столько из видимых всем событий, сколько из лежащих в их основе мыслей, чувств, желаний, целей, переживаний, потайных слез, взаимоотношений между отдельными людьми, между людьми и природой, людьми и обществом, людьми и законом, людьми и Богом...

В книге Надежды Васильевой перед читателем как раз и разворачивается такая вот многогранная, подлинная, наполненная не книжными приключениями, а реальными мучениями и терзаниями, по-настоящему живая и узнаваемая жизнь, в которой люди борются за свое счастье и за своих близких, ищут опору в любви и пытаются обрести в своей душе спасительную веру. Фактически в каждой из трех повестей книги Васильевой ее герои упорно пытаются отыскать тропинку к Богу, без Которого в их жизни все происходит не так, как того хотелось бы. Но и на этом пути автор снова уводит нас от уже появившихся в православной литературе стандартов и канонов в сторону реальной жизни и строит свои повествования не только не в сусально-святочном ключе, но я бы даже сказал — на границе с ересью, позволяя своим героям увлекаться различными эзотерическими учениями, толкующими о «жизненной энергии Кундалини, об открытых энергетических центрах, об особенностях нового времени эпохи Водолея» и других откровенно не приветствуемых Православной Церковью вещах и явлениях. Таков, например, разговор о реинкарнациях, который состоялся у героини повести «Когда ангелы поют» во время одной из заграничных поездок:

— Извините, можно с вами познакомиться? Вас как зовут?

— Мария, — быстро открыла глаза женщина. — А вас?

— Наташа.

— Удивительно! В прошлой жизни вы носили это же имя.

Наташа потрясенно молчала. Да и что она могла на это сказать? Ей казалось, что они давно и очень хорошо знают друг друга.

— Да, мы знакомы, — словно прочитала ее нелепые мысли незнакомка. — В прошлой жизни мы были подругами. Нищенками. Бродили вдвоем по сибирским дорогам России. У вас был красивый и сильный голос. Вы чудно пели. А сейчас поете?

Наташа кивнула.

— А я заболела и умерла, — продолжала Мария. — Умерла у вас на руках...

Рисуя своих героев, Надежда Васильева не старается их как-нибудь приукрасить и представить этакими максимально «правильными» христианами, они «запоем» читают книги о биоэнергетике, целительстве, экстрасенсорике, магии, кармических законах и множестве других таинственных явлений жизни и свойств человеческой сущности. Они изучают энергетические точки тела и геопатогенные зоны квартиры, практикуют голотропное дыхание, освобождая свою психику от хранящихся в ней переживаний тысячелетней давности, посещают различные секции, «расширяя свое сознание до размеров комнаты, дома, Земли, Вселенной...».

Если рассказать подобное православному батюшке на исповеди, то он нас и к причастию не допустит, поскольку многое из упомянутого выше, по православным понятиям, относится к явным лжеучениям, увлечение которыми считается грехом. Но реальная жизнь гораздо шире церковных канонов, и человеческая душа вмещает в себя намного больше того, чему учит Катехизис, на равных принимая в себя и евангельские притчи, и церковные молитвы, и всевозможные приметы и суеверия, вроде черного кота и бабы с пустыми ведрами на дороге, и массовое увлечение гороскопами, и обращение за помощью к вангам и кашпировским, и множество других противоречивых и даже взаимоисключающих вер и верований, соединяющихся в сознании многих людей в причудливый и нестройный комок учений, который при всей его откровенной еретичности можно назвать народным православием, потому что высшей точкой в этой причудливой иерархии мифов, сказок, слухов и выдумок все равно является не кто-нибудь, а именно Он — Всемилостивый и Многомилостивый Господь наш Иисус Христос, вера в Которого искупает все наши самые глупые глупости и самые откровенные заблуждения. О чем, кстати, говорит и одна из рекомендованных нам Священным Синодом утренних молитв, в которой сказано: «Но та вера моя да довлеет вместо всех, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы Твоея вечныя».

Книга Надежды Васильевой написана прекрасным литературным языком, с большим уважением к слову, что выливается в по-настоящему поэтические и образные строки, сродни таким, как в повести «Бесовы следки»: «Черная петля ночи становилась все уже. Деревья перекликались гулким потрескиванием мерзлых стволов. И время от времени подмигивали звезды, маня своей непостижимой далью...»

Можно усомниться в целесообразности отсылок читателя к посланиям неких космических «Владык кармы», но не признать в их предупреждении наличия острой актуальности для всех землян невозможно: «Народы Земли должны понять, что время распятий на кресте и мягких пророков прошло. Начинается борьба сверхчеловеческих космических сил против злых сил Земли, которые отравляют пространство Солнечной системы. И они заговорят молниями, громом и дождями звезд. Тем не менее есть средства, способные сделать услышанными предупреждения Владык кармы... Не следуйте примеру Атлантиды!» — слышит замерзающая в снежном лесу героиня повести «Бесовы следки» и понимает, что эту самую карму или, проще говоря, судьбу человек сам своими делами и мыслями себе и подготавливает, а потому — надо каяться в грехах, чтобы очистить свою душу от въевшегося в нее негатива, стереть с нее все эгоистичное, мелкое и темное и наполнить ее позитивом, как наполняют светом комнату, раздвигая в ней тяжелые, плотные шторы.

Но позитив — это не обязательно счастливое завершение произведения свадьбой главных героев, хотя это и нравится многим сентиментальным читателям и особенно читательницам. Позитив — это наличие такой системы нравственных координат, которая (и это касается не только литературных героев!) оставляет человеку возможность найти точку опоры в самые отчаянные и безвыходные моменты его судьбы, позволяя увидеть этот желанный свет даже в самой беспросветной ситуации. Такой позитив может дать только истинная вера, только прямая связь со Всепрощающим и Вселюбящим нас Господом Иисусом Христом, вот уже две тысячи лет протягивающим к нам Свои руки и призывающим: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы...»

Книга Надежды Васильевой несет в себе огромный заряд такого вот — истинно русского позитива, не оставляя ни одного из своих героев не обретшими если не твердой веры, то хотя бы четкого видения того направления движения, в котором им надо идти по жизни ради ее обретения. И даже если этой жизни остается всего на вершок, как у героини повести «Бесовы следки», то увидеть свет в эти мгновения все равно намного душеспасительнее, чем увидеть тьму да так и уйти из этого мира с ощущением неистребимости зла и отсутствием очистительного света...

Дерево, как известно, узнается по плодам его, вот и о прочитанной книге нужно судить не по отдельным сомнениям и вопросам, возникающим по ходу ее чтения, а по тому состоянию души, которое возникает после ее окончательного прочтения. Закрывая сборник повестей Надежды Васильевой, ощущаешь присутствие Бога в судьбе каждого человека и острое желание сделать хотя бы что-нибудь хорошее не для себя, а для других людей и для мира в целом — помочь кому-нибудь делом, словом, молитвой, привнести в мир хоть немного радости и надежды, укрепить в ком-то веру в спасительную любовь Господа к Его заблудшим чадам. И, собственно, для чего еще должны писаться настоящие книги, как не для этого? Все остальное можно найти в бесчисленных детективах и фэнтези, заполнивших сегодня прилавки большинства наших книжных магазинов...

Николай Переяслов

А сыновья уходят в бой

Журавель В.П., Лебедев А.В. Грозный. Особый район: Хроника действий воинских частей и подразделений федеральных войск в ходе контртеррористической операции по освобождению столицы Чеченской Республики от незаконных вооруженных формирований. Декабрь 1999 — февраль 2000 года. М.: Новости, 2011 (Опыт документальной реконструкции).

Авторы книги «Грозный. Особый район» — ветераны боевых действий в Чеченской Республике Валерий Журавель, заместитель командующего группировкой внутренних войск МВД России (ныне полковник запаса), и подполковник Александр Лебедев, офицер пресс-службы Главного командования внутренних войск МВД России. Почти на четырехстах страницах они рассказывают о жесткой и жестокой правде войны, сопровождая свое повествование умело подобранными выразительными фотографиями.

На фоне растущей критики российской оппозиции в адрес В.Путина за якобы упущенные возможности по своевременному проведению социально-политических реформ эта книга позволяет объективно оценить доставшееся российскому лидеру тяжелое «наследство», в котором главной болевой точкой была нараставшая опасность распада государства: в России, по сути, шла гражданская война, начавшаяся с так называемой первой чеченской кампании (1994–1996 годы). Страна проходила испытание сепаратизмом, который послужил толчком к радикализации ислама на Северном Кавказе.

Первая чеченская война показала недееспособность российской военной организации в целом, всех ее составляющих и на всех уровнях. Объявленная и проводившаяся военная реформа свелась к механическим обвальным организационно-штатным мероприятиям. В условиях отсутствия политической воли, в условиях прямого предательства армии определенными политическими силами морально-психологическое состояние личного состава, участвовавшего в боевых действиях, стремительно ухудшалось. В то же время тогдашнее военно-политическое руководство страны жило прекраснодушными воспоминаниями о былой боевой мощи и славе армии, не представляя реального состояния дел.

В итоге армия, по существу не имея боеготовых соединений и частей, воевала на Северном Кавказе сводными группировками, сформированными на скорую руку из отдельных подразделений и даже флотских экипажей. Войска несли неоправданно большие потери, что еще больше подрывало авторитет армии в обществе, а в самих вооруженных силах нарастало нежелание участвовать в «грязной полицейской работе».

После нападения боевиков на Дагестан в августе 1999 года началась вторая чеченская война, которая стала для России очередным серьезным испытанием на прочность и территориальную целостность.

Авторы справедливо отмечают, что во второй половине 1999 года, с приходом в правительство России В.Путина, ситуация стала кардинально меняться, обозначился устойчивый рост общественного одобрения проводимой в Чечне контртеррористической операции. Глава правительства не только продемонстрировал политическую волю, но и подтвердил ее реальными делами. 21 октября 1999 года правительство Российской Федерации заявило о начале решительной борьбы с бандформированиями в Чечне.

В книге рассказывается, как в середине декабря 1999 года российские войска заняли Ханкалу (восточный пригород Грозного) и начали штурм чеченской столицы. 24 декабря для проведения спецоперации в Грозном из сил внутренних войск МВД России была создана отдельная группировка. Район, где ей предстояло действовать, получил название «Особый район, город Грозный».

Следует отметить, что вторая чеченская война, как и первая, уже стали предметом исследований, воспоминаний и соответствующих публикаций политиков, военных, историков и непосредственных участников. Среди увидевших свет изданий следует выделить мемуары генерал-полковника Г.Трошева «Моя война», генерал-лейтенанта Г.Фоменко «От солдатских погон до генеральских», а также книги М.Федоренко «Русский гамбит генерала Казанцева» и Б.Карпова «Внутренние войска: кавказский крест-2». На тему второй чеченской войны и участия в ней соединений и частей внутренних войск МВД России публиковали статьи журналы «На боевом посту», «Братишка» и др. Однако в этих работах операция по взятию Грозного была освещена недостаточно полно. В них не просматриваются ее динамика и противоречивость. Эти недостатки в значительной степени устранены в книге В.Журавеля и А.Лебедева «Грозный. Особый район».

В этом издании собраны документы того времени (подлинные приказы, директивы, распоряжения, телеграммы, выписки из журналов боевых действий, дневниковые записи), рассказы участников боевых действий. Перед глазами читателя встают образы военнослужащих, мужественно вставших на защиту своей Родины. Авторы глубоко осмыслили имевшиеся в их распоряжении материалы, что позволило им поведать читателям правду о войне, рассказать о тяжелейшей работе солдат и офицеров в боевой обстановке, о высочайшем моральном духе, мужестве и доблести тех, кто выкорчевывал бандитскую нечисть из чеченской земли, о войсковом товариществе и взаимовыручке.

В первой главе книги («Брать или не брать?») В.Журавель и А.Лебедев показывают всю сложность принятия политического решения о применении военной силы на территории собственной страны, противоречивость восприятия и непоследовательность соответствующих решений в российских структурах власти, давление со стороны внешнеполитических сил и попытки оппозиции влиять на ход военных действий, неоднозначность общественной поддержки происходивших тогда событий.

Авторы отмечают, что даже после нападения боевиков Басаева на Дагестан среди политиков не было единого мнения по поводу необходимости проведения силовой акции на территории Чечни, о целесообразности ввода туда войск. (Так, после атак чеченских террористов на Москву и Волгодонск фракция «Яблоко» в Государственной думе настойчиво предлагала идти на переговоры с лидером сепаратистов Масхадовым.)

Осенью 1999 года В.Путин четко обозначил вектор российской политики на Кавказе и взял всю полноту ответственности за проведение контртеррористической операции на себя. Следует учесть также, что российским властям, кроме жестких и решительных действий в Чечне, необходимо было вести не менее жесткую борьбу и на идеологическом фронте: уроки проигранной информационной войны прошлой чеченской кампании были слишком свежи в памяти.

Таким образом, власть старалась быть последовательной не только в своих силовых действиях, но и в информационном, идеологическом плане.

Во второй главе книги («Смерти вопреки») авторы показывают обстановку на Северном Кавказе перед началом операции и на первых ее этапах. Они напоминают читателю, как много «политической суеты» и спекуляций устраивала оппозиция вокруг операции по освобождению Грозного, что создавало нервозную обстановку, затруднявшую организацию и ведение боевых действий.

Авторы со всей солдатской прямотой рассказывают о том, какие трудные и полные трагизма ситуации приходилось преодолевать солдатам, сержантам, офицерам в период военных действий, о проблемах, которые осложняли действия внутренних войск МВД РФ: нехватка подготовленного личного состава, не всегда эффективное морально-психологическое обеспечение (практически не действовала система награждений и поощрений), неудовлетворительное состояние автотранспорта и бронетехники, средств связи и т.п.

В третьей главе книги («Мы пришли сюда навсегда») приводятся документальные свидетельства и воспоминания очевидцев о том, как мужало и набиралось боевого опыта молодое пополнение, как крепли войсковое товарищество, взаимопомощь и взаимовыручка. Приводится множество примеров героических действий российских солдат и офицеров в боях за город Грозный, населенные пункты Алхан-Кала, Старая Сунжа, Аргун, Шали, Мескер-Юрт.

памяти погибших посвящен целый раздел книги — «Сердце болит», в котором приведен поименный список 269 военнослужащих внутренних войск МВД России, погибших при освобождении Грозного с 26 декабря 1999-го по 7 февраля 2000 года.

Думается, книга эта будет интересна не только тем, кто сегодня служит во внутренних войсках. Она может стать поводом для широкой дискуссии по проблемам войны и мира. Ведь к настоящему времени изменились само понятие войны, ее социально-политическое содержание, военно-технический облик, масштабы воздействия на жизнь общества. В мире растет число вооруженных столкновений, в которых, с одной стороны, по-прежнему участвуют государства, а с другой — вооруженные структуры, вообще не относящиеся к каким бы то ни было международно признанным субъектам. При этом зачастую отсутствует ясно выраженная государством политическая цель вооруженной борьбы. Следствием этого стала неопределенность военных целей операции и дозволенных военных средств их достижения, что особенно опасно, так как война — это один из наиболее динамично развивающихся процессов.

Современную систему международных отношений стало уже невозможно рассматривать только как систему взаимодействия некоторого числа государств, поскольку военная опасность может исходить сегодня не только от традиционных потенциальных противников. Такую опасность могут представлять даже целые политически нестабильные регионы. В учебниках по военной стратегии, по которым сегодня учатся офицеры ведущих армий мира, утверждается, что особенностью современных войн становится их скоротечность и маневренность, а исход военных действий определяется уже в первые часы, причем без глубокого вторжения сухопутных группировок на территорию противника. При этом предполагается, что подавляющее военно-техническое превосходство при осуществлении вооруженного насилия сегодня позволяет ставить немыслимую прежде задачу — ведение военных действий без собственных потерь.

Однако опыт первой и второй чеченских кампаний, как и опыт боевых действий США и их союзников в Афганистане и Ираке, показал, что взять под вооруженный контроль территорию противника не самая трудная задача для современных армий, гораздо сложнее сделать необратимым процесс нормализации обстановки в зоне вооруженного конфликта.

Правительство Российской Федерации сделало такую нормализацию жизни людей на Северном Кавказе своей стратегической задачей. Ее реализация и должна по-настоящему стать завершением контртеррористической операции, хотя ситуация на Северном Кавказе все еще остается взрывоопасной.

Сейчас кавказская проблема решается в России политическим путем, с опорой на правоохранительную составляющую. Такой подход требует глубокого осмысления трагических событий на Северном Кавказе. И книга «Грозный. Особый район» сосредоточила в себе ценнейший боевой опыт, что позволяет рассматривать ее как учебное пособие для внутренних войск.

Поднятая авторами тема борьбы с терроризмом остается очень актуальной. В своем объемном труде В.Журавель и А.Лебедев детально описывают боевые операции, тактику действий военнослужащих и сотрудников органов правопорядка в кишащем врагами городе. В ней можно найти много поучительного для улучшения морально-психологической работы не только среди военнослужащих, но и среди гражданского населения. Раскрывается практика взаимодействия со средствами массовой информации и институтами гражданского общества.

Книгу «Грозный. Особый район» следует рассматривать как своеобразное учебное пособие, которое может стимулировать научную дискуссию не только о «технологии» борьбы с бандформированиями на Северном Кавказе, но и о законах войны вообще.

Владимир Захаров