* * *

Главный сюжет жизни человека — это история просвещения его души. Эту историю трудно описать конкретными словами и выразить в образах. Очевидно то, что всякий сам для себя — неисследованный материк. Человек исследует сам себя, продвигается вглубь и вширь, и по мере осуществления «географических» открытий, постоянно уточняет и исправляет карту. Впрочем, иной всю жизнь так и проживёт по античным картам. Но человек думающий, неутомимо идёт всё дальше и дальше. Он с удивлением и восторгом разглядывает открывшиеся пространства.

Вот здесь, на северо-востоке открылась вдруг прекрасная и изобильная зверем, пушниной и рыбой страна, которую прежде смутно именовалась «тартарией». А здесь, на самом дальнем юго-востоке отбил и отвоевал он территории, которые прежде принадлежали некоей загадочной империи, известной своими изощренными науками пыток. На самом крайнем севере открылись чистые белые пространства, прохладные и бесстрастные. С юга то и дело совершали набеги дикие помыслы. Целая орда этих первобытных помыслов обитала в камышовых песках, в малярийных степях у гигантских стоячих, мёртвых озёр, величиной с целые моря.

Он отважно идёт вглубь неведомой тайги, сквозь буреломы и зыбкие болота. Кажется, он безнадёжно заблудился в проклятых и диких дебрях. Но в конце концов всходит солнце, развеивается по ветру туман и усталый человек выходит на светлые поля, заросшие цветами, видит зелёный луг, сияющий росой…

* * *

Есть нечто, что я называю для себя «дух книги».

То, что остаётся после прочтения. Та атмосфера, куда тянет вернуться снова и снова. Настоящая книга для меня — это праздник. Так должно быть. Бывает, конечно, просто литература. Более или менее мастерская. Но главное — дух. Всё прочее наживное. Всего прочего можно достичь упорством, трудом, усилиями ума… Но только дух «дышит, где хочет». Его нельзя подделать, имитировать. Авторский дух обязательно проявится в произведении. Личность автора обязательно и очень отчётливо проступит сквозь слова. И либо погубит произведение, либо даст ему жизнь. Если автор злой, унылый, завистливый, если он не любит людей, то нечего и ему рассчитывать на ответное благодарное чувство читателя.

Дух — это содержание, сущность. Нет сущности, нет и духа.

Или читаешь поэта, всё изумительно, великолепно, образы, метафоры!.. А закрыл книгу и тотчас забыл. Нет духа. На меня Вознесенский так действует. Пока читаешь, хорошо. Закрыл — и как будто ничего не было. Не говоря уже про Сельвинских, Асеевых, Кирсановых… Умелые и усидчивые обработчики, ювелиры. А материал — стекло обыкновенное.

* * *

В букинистическом магазине, что на первом этаже редакции журнала «Москва», увидел книгу Демьяна Бедного. Он, конечно, в жизни и творчестве много натворил жалкого и недостойного, но всё-таки написал одно замечательное стихотворение. Ставшее знаменитой песней «Как родная меня мать провожала…» Уверен, что в первой авторской редакции строка звучала по-иному, в рифму «меня-родня»:

«Как родная мать меня

Провожала,

Тут и вся моя родня…»

Народ, которому до рифм нет никакого дела, слова расставил правильно, улучшил. Точно так же, как сократил и улучшил некрасовское «Ой, полным-полна коробушка…».

* * *

« — Итак… Что есть человек? Подумал?

— Ну, подумал… По-всякому можно рассматривать. Если биологически…

— Рассматривай как философ. В глубину зри. В корень…

— Сдаюсь…

— Всё-то ты сдаёшься… Ладно, поясняю. Вот тебе простой вопрос. Человек из чего состоит?

— Вот тебе простой ответ. Из мяса и костей. Хотя говорят, что на девяносто процентов из воды. Я читал где-то…

— Да. Охотно верю. Везде обман. Не раз сталкивался. Покупаешь килограмм свинины, а там кость да ещё вдобавок девятьсот грамм воды нашпигуют шприцами. Э-хе-хе… Но я ведь о другом…»

* * *

Праздные мечты. Вот вдруг делался он всесильным властителем мира. Изобретал универсальное оружие. Мог мгновенно получить любую информацию и действовал с уверенным опережением против всех врагов. Вот он покорял мир своим талантом певца. Или становился выдающимся спортсменом. Побивал всех тяжеловесов на ринге. Побеждал в биатлоне, не тратя ни одной лишней секунды на прицеливание. Забивал решающую шайбу в чемпионате мира, выпущенный на замену в самом конце матча. Обводил всю пятёрку, выкатывался на вратаря и за три последние секунды… А-а-а-а!..

Помечтав таким образом, вставал с дивана, ходил по комнате взволнованный с бьющимся сердцем, пил воду, долго успокаивался…

* * *

А это кусок, вырезанный из сцены пребывания в отделении полиции, в камере.

«…но чу! Разнообразные шумы и звуки!.. Приглушённые, неопределённые, но какие-то тревожные. То ли вскрики, то ли всхрапы. Вот что-то вроде упало где-то, ухнуло и рухнуло. Взвизгнуло, скрипнуло, лязгнуло, заныло. Всплеснуло сонно и снуло. Свалилось со стула. Голоса и отголоски точат лясы? Остро наточенными лясами где-то в подвале рубили мясо. Непрестанно и неустанно. Из глубины доносились лязги и стоны. Такие, тоны, что кровь стынет. Крик из-за тына: «Как вам не стынно?..» Из-за стен вой. Что за стеной? Не засти. О, за стеной застенок. В застенке стенания. Отстаньте, останьтесь втуне и остыньте. Ну-ка пустите, а что под простынкой? О, простите… Как пустынно и странно… На исходе четвёртого часа заточения лязгнули железные засовы…»

Слишком изощрённо, на любителя. Выбивается из общего тона.

* * *

А здесь патетика. Тоже изъято из основного текста.

«…горькая соль океана ещё долго будет отравлять и будоражить кровь. Но в тех глубинах, откуда мы поднялись вчера, уже нечем дышать. Точно так же, как сияющим созданиям, в которые превратимся завтра, невозможно существовать в скучном воздухе земли. Тем, кто захочет наконец-то оглянуться с высшей точки мира и увидеть смысл всего сущего в его настоящей, подлинной перспективе — поневоле придётся окончательно встать на задние лапы, вытянуться и карабкаться вверх, к воздуху, свету...»

* * *

Первые и самые очевидные признаки лжи:

«Общеизвестно, что…»

«Не вызывает никаких сомнений…»

«Не нуждается в доказательствах…»

«Эксперты считают…»

«Ученые установили...»,

«Доктора рекомендуют...»,

«Источник из ближайшего президентского окружения, пожелавший остаться неизвестным, сообщает...»…

* * *

«…виолончель нежный инструмент, склеенный особым клеем из самых тоненьких дощечек, а подвернись под пьяную руку, положим, гобой? Гобои делаются из клёна, древесина плотная. Ударить  по голове, что кием бильярдным…»

* * *

«Да, без всякого сомнения, талант уродует человека! Не может жизнь его успокоиться и установиться окончательно, а должна постоянно меняться, рушиться и вновь собираться из обломков. Потому что всякое творчество роковым образом связано с разрушением прежнего. Потому что нет у человека иного материала для творчества, кроме разбитых кусков и обломков собственной жизни…»

Верно. Но, пожалуй, слишком красиво сказано… Потому и пошло. Как «макать перо в кровь»…