Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли.
Книга Бытие 18:2

Деревня спала. Холмы, в которых она спокойно лежала, обросли деревьями. Их давно никто не трогал, не спиливал сухие сучья, и рощицы вокруг уже не были ни изящными, ни подтянутыми.

Трое путников одновременно сняли с плеч рюкзаки и, расправляя затекшие плечи, поднялись по растрескавшимся ступеням. Каждый по очереди постучал в окошко. Сначала слегка, потом уже смелее.

Послышалось движение засова, и дверь со скрипом отворилась. Путешественников обдало запахом старинных книг. На пороге появился немолодой мужчина непомерно высокого роста, с округлым озабоченным лицом. В правой руке он держал подсвечник с огарком и постоянно пытался поправить сползающий со впалых плеч растянутый халат из чистого шелка. Левой руки у него не было.

— Здравствуйте, — одновременно сказали путники.

Человек почесал затылок и зевнул.

— Нам бы чаю выпить.

— Я думал, это маркер пришел долг отдать, — пробубнил под нос хозяин и, развернувшись, поплелся внутрь. — Чай, да к чаю что-нибудь найдется коли так. «Няня» вчерашняя есть, селянка еще. Если, конечно, не побрезгуете.

Внутри пахло смесью сушеных яблок, канцелярского клея и пороха.

— У меня еще в печи с утра томится селянка на сковороде.

Путники ничего не ответили, а лишь слегка улыбнулись. Снова одновременно.

— Вин французских, уж простите великодушно, в целях экономии не держим, но наливочка виноградная имеется.

Путники показали жестом, что не нужно.

— Небось, давно ничего горячего не ели? — спросил хозяин, накладывая по фарфоровым тарелкам дымящееся варево.

Делал он это так неосторожно, что поверх старых жирных пятен на халате тут же ложились новые отметины, еще больше прежних.

— Давно, — ответили гости, не притрагиваясь к еде. — Сами не понимаем, как заблудились. Пробовали выйти на дорогу, да все время то в болото упирались, то в обрыв, то в чащу.

Хозяин несколько раз понимающе кивнул головой.

— Уж простите за вкус, если что, — показал он на тарелки. — Когда-то император одним росчерком пера передал моему деду десять тысяч крестьян и миллион деньгами, но от тех славных времен даже повара не осталось.

Мужчина потер пухлой ладонью набухшие веки и глубоко зевнул. Несколько крошек остались висеть на ресницах.

— Нам бы дорогу узнать, — сказали путники.

Хозяин поднес ко рту ложку требухи, втянул запах оттопыренными ноздрями, поморщился и сунул ее в рот.

— Слуга Петрушка мог бы про дорогу поведать, но он тоже помер, — хрюкнул мужчина.

Его движения стали медленнее. Он вдумчиво почесал макушку. Потом вдруг хлопнул себя по коленям и сказал:

— А вы идите к моему брату Ивану. Он у нас в семье средний. Раньше кричали на каждом углу, что он знает, куда идти нужно. Как сейчас помню: «Мы завоюем жизнь. Сами найдем или проложим дорогу к прекрасному будущему. Нам не нужно проводников. Человек — кузнец своего счастья, для этого у него есть пытливый ум».

Он, довольный, провел жирной рукой по волнистым сальным волосам.

— Спасибо за гостеприимство. Мы пойдем тогда, пока не стемнело, — сказали путешественники.

— Ко мне редко кто теперь заходит — немного грустно пробурчал хозяин.

Они вышли на улицу и повертели по сторонам голову.

— Вон туда идите вдоль репейника. Не ошибетесь, — выглянул мужчина из-за двери.

Трое путников еще раз поклонились, и направились к Ивану. Вскоре перед ними предстал еще один усадебный дом с колоннами, который медленно, но верно погружался в болото. Почва под ногами хлюпала. Окна и парадные двери первого этажа заложили красным кирпичом. Из него же были выложены второй и третий этажи. Вход был на втором этаже с торца дома. К нему вела ржавая железная лестница.

— Вы кто такие?

Путники обернулись и увидели среднего роста человека в изношенной кожаной куртке и трухлявой кепке с маленькой красной звездочкой. Красные шаровары и некогда лаковые черные сапоги были изношены почти до неузнаваемости.

Человек достал из деревянной кобуры, что висела у него через плечо, засаленный платок, развернул его на ладони и взял один из двух окурков. Вложил в обветренный рот, потянулся к кобуре за коробком спичек. Потряс над ухом. Поджог сигарету и неровно втянул дым, закашлявшись.

— Здравствуйте, — обратились к нему путешественники. — Мы давно блуждаем по лесам и болотам. Наткнулись на дом, где живет ваш брат Федор. Он нас к вам направил. Сказал, что вы знаете дорогу отсюда.

Тот с негодованием выплюнул окурок и втоптал его в грязь подметкой сапога.

— Нашли, у кого спрашивать! Помещик недобитый. Вот возьму сейчас оглоблю и будет знать, — прорычал он.

— Нет, что вы, не надо. Он нам показался хорошим человеком.

— Хорошие люди на кладбище давно лежат.

Бывший комиссар высморкался на землю. Его нос заметно посинел.

— Так вы нам покажете дорогу? — благодушно спросили путники.

— Не помню я, как идти, — буркнул Иван. — Контузию в гражданскую войну получил… Ничего, вот построят летающие города, так и улетим из этого болота. А прикажут болото осушить — и это нам под силу, сделаем. Реки скажут повернуть вспять — повернем. Горы мешают пройти — взорвем. Лес на пути — вырубим под корень. Вся вселенная у наших ног будет.

От волнения у него появилась одышка.

— А сейчас-то нам куда идти?

— На краю деревни стоит контора, — раздраженно просипел Иван. — Там Алешка работает. Брат наш младший. Спросите у него. Он человек ученый. Может, подскажет.

— Спасибо, Иван, — сказали путники хором. — От Федора вам поклон до земли.

Иван сплюнул на землю.

— Эх, встретились бы вы мне раньше, — просипел он. — Уж мы бы с вами в другом месте поговорили.

Он вытянул вперед сухую ладонь и крепко сжал пальцы в кулак, хрустнув косточками.

Путники поклонились, будто пропустив его последние слова мимо, и быстро зашагали дальше. Лишь отойдя на пару сотен шагов, обернулись и увидели, как Иван безрезультатно пытается открыть одну из двух дверей, стоя на лестнице.

Контора выглядела еще удивительнее. Первый этаж — почти ушедший под землю и лишь колоннами напоминавший усадебный дом (побелка давно отвалилась), второй этаж — надстройка из красного кирпича с большой трещиной поперек и с выбитыми стеклами, а третий этаж — фанерный ящик без окон с небольшим выпиленным отверстием, служившим дверью.

Путники поднялись по лестнице и постучали по дереву.

— Войдите, — послышалось изнутри что-то, лишь отдаленно напоминавшее русскую речь. Словно кто-то говорил с орехами во рту.

Пахло дешевым одеколоном, восточными благовониями, канцелярией всех мастей: клея, сургуча, пеньки, чернил. Внизу у стены пылились, покрытые паутиной, бюсты правителей: князей, царей, императоров, советских вождей, генеральных секретарей, президентов. Над ними в свете горящей лампадки висела дешевая репродукция иконы «Троица» кисти Андрея Рублева.

— Мир этому дому. Мы заблудились. Были у ваших братьев Федора и Ивана. Они сказали, что вы, Алексей, знаете дорогу, — обратились к хозяину путники.

Алексей был мальчиком с большой головой на хилом маленьком теле. Он, сидя почему-то сразу на двух хлипких стульях, как будто ничего не услышал и продолжил перекладывать из левой стопки в правую пожелтевшие бумажки. Только спустя несколько минут он встал со стульев, взял толстую свечу в руки и подошел к трем путникам. Те разглядели, что у мальчика с едва пробивавшимися усиками не было глаз.

— Говорите, были у моих братьев? И как они поживают?

— Поклон вам от них.

— И от меня им поклон, — проговорил ребенок и пошел к серванту. Алеша был настолько сонным, что даже тень за ним не сразу следовала.

Он открыл держащуюся на одном гвозде дверцу, достал запыленный графин с мутной жидкостью, взял стакан. Дунул в него, проверил дно. Потом повернулся и спросил:

— Выпьете со мной немного вина?

Путники отказались.

— А я, пожалуй, выпью. Приходится работать без отдыха и сна, чтобы все поправить после великих строек, масштабных перестроек, мелких достроек, точечных застроек. Кажется, стоит только остановиться и все рухнет.

Он налил половину стакана и залпом осушил содержимое. Часть вина пролилась на шелковый халат. Алексей посмотрел в сторону путников, и вновь подошел к ним вплотную. Провел ладонью по их лицам и тихо проговорил:

— Я знал, что ты придешь, — сказал Алеша, и ноги его подкосились.

Путники отнесли мальчика на лавку. Халат был не по размеру велик, так что одна его часть заменила одеяло.

— Почему ты так долго не приходил? Я уже было, и сам поверил, что тебя нет. Иван все твердит об этом.

Путники молчали.

— С тобой мне теперь не страшно идти. Куда ты, туда и я. Все теперь будет как прежде. Даже лучше. Пускай нас уже не так много, но ведь мы остались теми же. Ведь так? Или я ошибаюсь? Или уже слишком поздно?

Губы его в этот момент стали сухи и неспокойны.

— Только не уходи, прошу. Я немного посплю перед дорогой. Хорошо?

Мальчик стал засыпать, но через несколько мгновений пробормотал еле слышно:

— Ты будешь здесь, когда я проснусь?

Но ответ он уже не расслышал, окончательно провалившись в сон.

2014-2019