Попутчица

— Куда идешь, бабуля?
— В Чухраи.
— А это где?
— Да тута недалече,
Через леса, лежневку и ручьи,
От красной Слободы
Дойдешь под вечер.

Идем тропой песчаной — и молчок.
Бью комаров — совсем не до беседы.
Мужской пиджак на ней и рюкзачок,
На босу ногу старенькие кеды.

Глаза, как бор, спокойны, зелены.
Лицо ее года избороздили.
— Мы здесь живем,
Во времена войны
В такую глушь враги не доходили.

— А чем живете?
— Мы на всем своем.
Пока при силе и дела неплохи:
Печем хлебы и ягоду берем,
И молимся, чтоб выросли картохи.

Опять ни слова.
Позже я спросил:
— Ну, если жить вам тяжело на свете,
То разве мало места на Руси?
И почему не приютят вас дети?

Прислушалась к напеву соловьев.
— Пускай отсюда я уеду, милый,
Но как же обойдусь без Чухраев?..
В них жизнь прошла,
В них родичей могилы…


За хлебом

«Хлеб привезли!
Эй, бабоньки, не медли!» -
На улице послышалось, и вот
В домах скрипят,
Поют дверные петли,
И в магазин торопится народ.

И тишины в селе как не бывало,
Здесь хлеб в три дня
Привозят только раз.
Не зря авоськи, сумки и чувалы
Крестьяне наполняют про запас.

Бурлит, клокочет очередь.
Старухи,
На лоб надвинув темные платки,
Берут хлеба, трясущиеся руки
Развязывают долго узелки.

В глазах у вдов
След неумолчной боли,
Полынный берег в них и лебеда…
Они всю жизнь заботились о поле,
Но досыта не ели никогда.


Мария Петровна

В деревне, затерянной в жите,
Сосновая школа, а в ней
Мария Петровна — учитель
Веснушчатых русых детей.

Она в этот богом забытый,
Российский лесной уголок,
Пришла еще в годы Никиты
И начала жизни урок.

Какие же вынесла муки
С той давней бесхлебной поры,
Чтоб дети тянулись к науке,
До корки пройдя буквари.

С трудом первоклашки вмещались
В бревенчатый дом. Шли года.
Они вырастали, прощались
С Петровной своей навсегда.

Теперь в обедневшей сторонке
Все меньше младенцев у нас.
В деревне одна лишь девчонка
Пришла в сентябре в первый класс.

И грустно становится даже:
В большом помещеньи одна
Решает задачи Наташа,
И давит на слух тишина.

И освежившая краской
Покрытые снегом виски,
Мария Петровна с указкой,
Как прежде стоит у доски…


«Кукушка»

По лесной, по клюквенной сторонке
Пролегла сквозь травы колея.
От Суземки и до Бороденки
Мчит «кукушка» ранняя моя.

Необычен путь и поезд этот.
Два вагона в нем и тепловоз.
Здесь по окнам хлещет море веток
Ив, рябин, черемух и берез.

Можно здесь на каждом полустанке
Выйти из июньской духоты
На простор, и тут же, на стоянке,
Зачерпнуть колодезной воды

Пить с ведерка и не торопиться
У колодца, зная наперед,
Что по-матерински проводница
Вновь тебя с подножки позовет.

Снова лес в окошках покачнется,
Снова все куда-то поплывет:
Сосняки, черемухи, колодцы
И простой на станции народ.


Верность

В пустой избе уже который год
Старуха в одиночестве живет.
Была когда-то дружная семья,
Да вот подались в город сыновья.

И все зовут, зовут ее к себе,
Но мать верна приземистой избе,
Верна полям, где солнечной порой
Пшеницу жала с песней молодой.

Своим соседям, улице верна,
Березе, шелестящей у окна.
Старухе в час бессоницы ночной
Бывает очень тягостно одной.

И вот однажды, вещи увязав,
Она решилась ехать на вокзал,
Сошла с крыльца, минула палисад
И оглянулась, грустная, назад.

И вздрогнула: изба из-под ветвей,
Как человек, душой тянулась к ней,
Притихшая, с обветренным лицом,
С березой, палисадом и крыльцом…