Концептуальные особенности стратегии США в Афганистане и Евразии

 

На протяжении многих десятилетий Афганистан является важнейшим вектором политического курса США на евразийском континенте. Он стал центром притяжения военно-поли­тических усилий Вашингтона в силу географической близости к Советскому Союзу, а затем к России и региону Центральной Азии. Кроме того, Афганистан — важное звено выдвинутой З.Бжезинским, бывшим советником по национальной безопасности президента США Дж. Картера, идеи создания «дуги нестабильности» вокруг СССР/России, включавшей также так называемые «зеленые (исламские) пояса напряженности», продвижение которой продолжается и по сей день.

Известный российский специалист по Среднему Востоку и Центральной Азии, консультант РИСИ Д.Рюриков, много лет проработавший на афганском направлении и занимавший пост посла России в Узбекистане, справедливо предложил ввести в научный оборот категорию «американский замысел в отношении Афганистана». Его реализация началась со втягивания СССР в вооруженный конфликт в этой стране (1979 год), продолжилась операцией «Несокрушимая свобода», начатой в 2001 году, и будет осуществляться после 2014 года, то есть после ее завершения. Такой подход действительно может способствовать более глубокому концептуальному и хронологическому анализу афганской политики США, не сводя его к событиям только текущего столетия.

З.Бжезинский, который по сей день оказывает серьезное влияние на формирование внешнеполитической линии США и НАТО, еще в 1979 году заложил основы не только американского замысла в отношении Афганистана, но и всего евразийского курса Вашингтона. Тогда он продвигал тезис о том, что советское влияние в Афганистане будто бы угрожает национальным интересам США. На самом деле за этим тезисом стояла оценка афганской ситуации не только как ловушки для СССР, но и как «ценного политического шанса для продвижения Вашингтоном своих интересов в Евразии». Упомянутые принципы нашли отражение в стратегических концепциях НАТО последнего времени.

В 80-х годах прошлого столетия З.Бжезинский требовал «пускать русским кровь», а американские конгрессмены — еще и «отдать русским долг за 58 тыс. американцев, погибших во Вьетнаме». На практике это вылилось в интенсивную военную и финансовую помощь афганским «моджахедам» («борцам за веру» или «воинам джихада») со стороны спецслужб США и Пакистана во взаимодействии с саудовскими исламистскими фондами. В конце концов это создало реальные угрозы безопасности СССР, поскольку военная напряженность приблизилась к его границам. В 1988 году по инициативе ЦРУ США был образован так называемый «Исламский союз северных народов Афганистана» (ИССНА) со штаб-квартирой в Пешаваре. В его задачи входило расшатывание ситуации в мусульманских анклавах СССР.

Обращает на себя внимание то, что у афганских моджахедов и у движения Талибан (ДТ), впоследствии свергнувшего власть моджахедов в Афганистане, были практически те же спонсоры и вдохновители: ЦРУ США, саудовцы, Объединенное разведуправ­ление (ОРУ) и МВД Пакистана, пакистанская правая исламская партия «Джамаатеислами». Показательно, что в феврале 1995 года «Уолл-стрит джор­нал» писала: «Талибы — это, возможно, лучшее, что появилось в Афганистане за последние годы».

В 1999 году была разработана новая на тот момент Стратегическая концепция НАТО. В экспертном сообществе она расценивалась как попытка оправдания натовской интервенции в Югославии. Но за ее положениями ясно просматривается и подготовка вторжения в Афганистан и Ирак. Концепция предполагала присвоение альянсу права по своему усмотрению проводить военные операции за пределами его территории с учетом таких рисков, как терроризм, саботаж, организованная преступность и т.п. Это, в частности, противоречило ст. 53 Устава ООН, которая говорит о том, что «никакие принудительные действия не предпринимаются... региональными органами без полномочий Совета Безопасности». Таким образом, Концепция 1999 года фактически вывела НАТО за рамки международного правового поля.

Поводом для операции «Несокрушимая свобода», в начале которой был осуществлен ввод американских и натовских войск в Афганистан, стали, как известно, теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Существуют разные толкования этой трагедии, в том числе и опровергающие официальную версию Белого дома. В контексте же данного исследования для нас важно то, что вторжение в Афганистан, базировавшееся на принципах, заложенных в Стратегической концепции 1999 года, планировалось задолго до 11 сентября 2001 года. Известно, что уже 14 сентября американские представители начали переговоры с руководством Узбекистана о создании там военной базы для поддержки операции США в Афганистане, что свидетельствует о высокой степени предварительной подготовки к оккупации этой страны.

Последовательная цепь американских специальных и военных операций на афганском направлении — помощь афганским моджахедам, создание Талибана в противовес моджахе­дам, вторжение в Афганистан для обуз­дания талибов — часть стратегии Вашингтона по созданию обстановки нестабильности в Евразии. Продолжением этого курса стали вторжение США в Ирак под надуманным предлогом наличия у Багдада ОМУ, создание атмосферы политической турбулентности в обширном регионе Северной Африки и Ближнего Востока, или так называемая «арабская весна». Последствия тех или иных операций Вашингтона, ранее осуществленных в рамках этого курса, дают вполне предсказуемые рецидивы спустя многие годы. Очевидно, к примеру, что американцам не пришлось бы наносить удары по боевикам ИГИЛ в Ираке в 2014 году, если бы своим вторжением туда в 2002-м они не создали там постоянно действующий очаг терроризма.

Как представляется, используемые сейчас методики изучения событий в Евразии, сфокусированные в основном на страновых и узкорегиональных подходах к той или иной проблематике, в целом дают достаточно широкий материал для понимания происходящего в том или ином государстве или в отношениях сопредельных стран. Тем не менее работа «по осям» (скажем, Афганистан–США, США–Иран, Афганистан — Цент­ральная Азия, Турция–Сирия, США–

Сирия, США–Украина и др.) мало приближает нас к пониманию движущих механизмов и возможных результатов происходящих в Евразии процессов. Цепь вооруженных и невооруженных конфликтов, возникающих на нашем континенте, требует их анализа в контексте евразийской политики Вашингтона.

В 2002 году Госдепартамент США разработал проект «Инициатива поддержки партнерства на Ближнем Вос­токе», объявленная цель которого — осуществление «демократических пре­образований» в ряде стран Ближнего Востока и Северной Африки. Его реализация стала причиной устранения неугодных режимов и расширения региона нестабильности на целый ряд из предусматривавшихся этим проектом арабских государств. В 2004 году К.Рейнхард, президент одной из самых крупных мировых рекламных и маркетинговых фирм «DDB World­wide», создал проект «Бизнес для дипломатии». Он охватывает подготовку менеджеров из 62 стран, воспитывая у них необходимые качества в интересах «имплементации лучших глобальных политических линий и практик». Считается, что в рамках этого проекта прошли подготовку и многие «революционеры» из арабских стран.

Накануне событий 2011 года в Тунисе, положивших начало «арабской весне», была обнародована Стратегия национальной безопасности США 2010 года. Она предполагала «содейст­вие в демократизации» странам треть­его мира, вплоть до применения «превентивных мер против авторитарных режимов». Примеры ее реализации на практике — натовское вторжение в Ливию и помощь исламским экстремистам, в том числе алькаидовцам в Сирии. Рост исламского экстремизма в ваххабитском обличье, спровоцированный «арабской весной», отразился не только на Ливии, Сирии, Ираке, но и на обстановке на российском Северном Кавказе. На общий источник инициации событий на Украине и «арабской весны» указал В.Путин в своем обращении по поводу Крыма от 18 марта 2014 года: «...странам навязывались стандарты, которые никак не соответствовали ни образу их жизни, ни традициям, ни культуре этих народов. В результате вместо демократии и свободы — хаос, вспышки насилия, череда переворотов. “Арабская весна” сменилась “арабской зимой”. Подобный сценарий был реализован и на Украине».

Характерно, что во время массовых беспорядков в Киеве, на площади Независимости, сторонники оппозиции рядом с национальным флагом Украины водрузили флаг сирийских экстремистов — бойцов поддерживаемой США так называемой «Сирийской свободной армии».

Что касается курса Вашингтона в отношении нашей страны, то он остается неизменным на протяжении длительного исторического периода. Очевидны совпадения, например, между афганскими событиями 80-х годов прошлого столетия и украинскими 2014 года. Помощь Вашингтона и его союзников экстремистским группировкам привела к возникновению, а затем и консервации состояния гражданской войны в Афганистане на многие десятилетия. Рядом с границами СССР тогда образовался постоянно тлеющий очаг нестабильности. Москва оказалась противопоставленной чуть ли не всему международному сообществу, понесла большие человеческие и экономические потери, столкнулась с серьезными, если не фатальными, внутриполитическими трудностями.

Американская операция на Украине привела к тому, что она, как и Афганистан, оказалась ввергнутой в пучину гражданской войны. Антироссийская составляющая этой операции заключается в дестабилизации ситуации в «подбрюшье» России (продолжение «дуги нестабильности», по З.Бжезинскому), в создании для нее внешнеполитических проблем и беспрецедентных экономических трудностей. Кроме того, под предлогом «русской угрозы» натовцы планируют развернуть в Восточной Европе пять новых военных баз.

Не менее очевидно, что следующим значимым для Вашингтона достижением было бы втягивание России в гражданскую войну на Украине, как в конце семидесятых — Советского Союза в войну в Афганистане.

И в Афганистане, и на Украине американцы сыграли на противопоставлении частей населения этих стран по этноязыковому признаку. В Афганистане с созданием движения талибов началось военное противостояние между в массе своей пуштуноязычными южанами и таджико- и узбеко­говорящими северянами. На Украине — между украиноговорящим Западом и русскоязычным Востоком.

И там, и там американский локомотив «демократии» продвигается, опираясь на крайне экстремистские и антигуманные силы. Режим талибов в Афганистане был отмечен средневековым варварством и человеконенавистничеством. Все это свойственно им и сейчас. В июне 2014 года в провинции Герат талибы отрезали пальцы 11 избирателям, которые возвращались с президентских выборов. Согласно порядку, принятому в Афганистане, где значительная часть населения неграмотна, подпись под документом может заменить чернильный отпечаток большого пальца. Именно этот палец талибы и отрезали избирателям. Все пострадавшие — люди весьма преклонного возраста, то есть представители самой почитаемой в Афганистане категории населения, которых не только калечить, но даже противоречить им не принято.

А что же Украина? Как относиться к желанию Ю.Тимошенко «расстреливать русских на Украине из ядерного оружия» или к призыву одного из украинских капелланов греко-ка­толической церкви «за каждого нац­гвардейца убивать десятки ополченцев» (русскоязычных)? Мы уже не говорим о массовых расстрелах мирного населения украинскими силовиками. Они стали причиной того, что созданный в ходе вьетнамской вой­ны всемирно известным философом Б.Расселом международный трибунал его имени обвинил П.Порошенко и лауреата Нобелевской премии мира Б.Обаму в геноциде мирного населения, признав их виновными в военных преступлениях.

Если к этому добавить ставшие регулярными высказывания Б.Обамы о лидирующей роли США в современном мире и сопоставить их с нацистским лозунгом Второй мировой «Германия превыше всего», то напрашиваются и соответствующие идеологические характеристики американского курса.

По наблюдениям эксперта РИСИ В.Холодкова, борьба на нефтяном фронте против России ведется теми же методами, что и во время советского присутствия в Афганистане. По договоренностям, достигнутым тогда директором ЦРУ У.Кейси с королем Саудовской Аравии, были предприняты совместные акции для обрушения мировых цен на «черное золото», что нанесло удар по экономике СССР. В ходе визита в марте 2014 года президента Б.Обамы в Саудовскую Аравию тоже были согласованы совместные действия по игре на понижение цен на нефть и газ с известным результатом для России.

Еще одно совпадение могло бы сойти за исторический анекдот, если бы не было чревато серьезными последствиями. Во втором десятилетии XXI века, как и в предпоследнем десятилетии века XX, инициатор поставок оружия в Афганистан З.Бжезинский призывает поставлять его и на Украину, дабы отомстить России за... Вьетнам.

В то же время одним из отличий афганской ситуации, скажем, до вывода советских войск из Афганистана, и нынешней украинской заключается в несравнимо более высокой степени мобилизации Вашингтоном своих европейских союзников для организации политического и экономического давления на Россию. Очевидной целью этой составляющей украинской кампании США является выгодная Вашингтону и ущербная для Москвы и европейских столиц их изоляция друг от друга.

«Несокрушимая свобода», безус­ловно, стала одним из ключевых, но все-таки эпизодом практики вторжений США в другие страны. Журнал «The News» недавно опубликовал перечень нападений США на другие страны. С учетом последних событий в Ираке получается, что с начала прошлого столетия американцы вторгались в другие страны или наносили по ним удары 97 раз. 45 эпизодов приходится на американский континент и 52 — на Евразию, Северную и Южную Африку. Причем с последнего десятилетия XX века все вторжения, авиационные и военно-морские удары осуществлялись Вашингтоном за пределами своего континента (21 эпизод). Авторы упомянутого исследования включили в свой список и события на Украине 2014 года. Вашингтон применил там прием, опробованный в Афганистане. На Украине, как и в ИРА, действуют наемники из американских частных военных компаний (ЧВК) — например, фирма «Blackwater», в ру­ководство которой входят многие быв­шие высокопоставленные функционеры ЦРУ и Пентагона. Таким способом Вашингтон осуществляет слегка закамуфлированное разведывательное и военное вмешательство в украинские дела.

Моральные аспекты упомянутой операции «Несокрушимая свобода» также более чем сомнительны. Еще в самом ее начале политолог З.Гроссмэн (США) писал: «К сожалению, американские военные... готовы лишить жиз­ни тысячи иностранцев, доказывая, что убивать американских граждан было неправильно». По свидетельству директора региональной программы «Amnesty International» по Азиатско-Тихоокеанскому региону Р.Беннета, «тысячи афганцев были убиты и ранены американскими военными, но у пострадавших и их родственников нет никаких шансов на возмещение ущерба: военная юстиция США почти никогда не привлекает к ответственности за незаконные убийства и другие зло­употребления».

Продвижение американских интересов в регион Ближнего и Среднего Востока путем организации вооруженных конфликтов имеет и чисто экономическую подоплеку, на которой мы не имеем возможности подробно остановиться. Любые локальные конфликты повышают спрос на доллар, поскольку инвесторы используют его в качестве «валюты-убежища». Самый свежий пример, подтверждающий этот тезис, — тот же конфликт на Украине. Кроме того, взлетают акции компаний ВПК США.

 

 

США, исламские экстремисты и наркотики

 

В 90-х годах прошлого столетия стала проявляться двойственность по­зиции Вашингтона и по отношению к действовавшим на территории Афганистана «Аль-Каиде» и движению Талибан. США предоставили убежище саудовскому миллионеру У. бен-Ла­дену, обвинявшемуся в совершении терактов против американских посольств в Кении и Танзании, где погибло 224 человека. Это было бы трудно объяснить, не имей семейство Бушей и клан бен-Ладена общего нефтяного бизнеса в Техасе. Кроме того, в тот период Дж. Буш-старший был директором ЦРУ, активно работавшим с талибами.

В октябре 1999 года США инициировали подготовку резолюции 1267 Совета Безопасности ООН, которой были введены санкции против ДТ. Но это произошло уже при республиканце Б.Клинтоне. Когда же в Белый дом вернулись демократы — Дж. Буш-млад­ший, затем Б.Обама, — к отношениям между США, ДТ и «Аль-Каи­дой» вопросов появилось еще больше, чем при Буше-старшем. Попавшая же в СМИ информация о том, что еще в возрасте 25 лет Барак Хусейн Обама был связан с руководителями исламской экстремистской организации «Черные пантеры» и саудовской монархией, может многое объяснить. Если верить этой информации, то будущий президент США поступил в Гарвардскую школу права по рекомендации наставника руководителей этой организации Халида аль-Ман­сура, который одновременно был специальным советником саудовского принца Аль-Валида бин-Талала, вкладывавшего большие средства в поддержку исламских благотворительных организаций в США и в обучение студентов.

На протяжении двух десятилетий, прошедших с того момента, когда талибы впервые серьезно заявили о себе, отношения между американскими силовыми структурами и ДТ приобрели крайне запутанный характер. В Афганистане талибы и американские силовики находятся в состоянии перманентного вооруженного противостояния и взаимозависимости. Но если талибы вполне могли бы существовать и без американцев, то последним ДТ необходимо как повод для присутствия в этой стране.

Тринадцать лет боевых и антитеррористических действий в Афганистане возглавляемого США оккупационного военного контингента, численность которого иногда доходила до 150 тыс. человек, и почти 300 тыс. афганских военнослужащих, полицейских и других силовиков не смогли достичь решающего успеха в борьбе с талибами. Такого рода «парадокс» объясняет заключение эксперта Центра новой американской безопасности П.Кронина: «Интересы США не предполагают военной победы над талибами, более того, такая стратегия была бы контрпродуктивной для наших интересов». Афганские же источники утверждают, что натовцы снабжают боевиков оборудованием, боеприпасами и даже оказывают им содействие в переброске групп боевиков из одного района в другой. Эта поддержка имеет и финансовую составляющую. Специальный инспектор по восстановлению Афганистана Дж. Сопко заявил, что благодаря контрактам, заключенным США с афганскими компаниями, которые поддерживают боевиков, талибы получили с 2008 года более 150 млн долларов.

С целью привлечь талибов к политическому процессу и создать видимость позитивного развития ситуации в Афганистане Вашингтон и Кабул согласились на учреждение представительства ДТ в Дохе. 18 июня 2013 года там состоялась церемония открытия офиса талибов. Однако дело закончилось дипломатическим конфузом. В официальной обстановке в присутствии представителей МИД Катара и США талибы подняли свой флаг, а над входом в представительство прикрепили табличку «Миссия Исламского Эмирата Афганистан», имея в виду самопровозглашенное государст­во на территории Афганистана в период правления ДТ, с 1996 по 2001 год. В ответ президент ИРА Х.Карзай запретил афганским представителям участвовать в переговорах с талибами в Катаре. В результате флаг сняли, «миссию» временно прикрыли, но «осадок остался».

Тем не менее уже в ноябре того же, 2013 года в афганской провинции Гильменд началась апробация проекта по фактической передаче полевым командирам талибов контроля над рядом южных провинций ИРА. Эту миссию неофициально выполнял британский контингент НАТО. Однако верхушка талибов рассчитывает на то, что после 2014 года не отдельные провинции, а вся власть в Афганистане перей­дет к ДТ.

За время натовского пребывания в Афганистане там в десятки раз возросло производство наркотиков. В ИРА сосредоточено 90% мирового производства героина, из них не менее 25% направляется по «северному маршруту», проходящему через территории государств Центральной Азии в Россию. По оценкам ООН, в год от афганского героина у нас погибает до 10 тыс. человек. Число людей, которые ежегодно умирают от передозировки героина, к примеру, в странах НАТО (также более 10 тыс. человек), в 5 раз превышает общее число военнослужащих альянса, убитых в Афганистане в период с 2001 по 2009 год.

Объемы наркопроизводства напрямую зависят от посевных площадей, которые за время присутствия войск НАТО в Афганистане не только не сократились, а, наоборот, значительно возросли. В 2013 году их площадь составляла около 154 тыс. га. Борьба с наркотрафиком бесперспективна, пока не устранена первопричина наркопроблемы — наркопосевы. В Колумбии американцы для борьбы с актуальной для США «кокаиновой угрозой» распыляют с воздуха дефолианты. Однако в Афганистане войска НАТО не пытаются бороться с производством опиатов, предпочитая не ссориться с местными наркобаронами и наркокартелями. Американцы делают упор исключительно на борьбу с наркотрафиком, а не с выращиванием опиатов и наркопроизводством. Таким образом, проблема сознательно переворачивается с ног на голову, и основное внимание фокусируется на борьбе с ее последствиями, а не причинами. Резолюция 1833 СБ ООН призывала Международные силы содействия безопасности устранять угрозы, создаваемые незаконным производством и оборотом наркотиков. Однако командование натовскими контингентами оставило эти призывы без внимания. Суть проблемы заключается в том, что афганские наркотики не несут угрозы США. Туда они поступают из Мексики и Колумбии. Странно другое: в «борьбе» с афганской наркоугрозой страдающие от нее европейцы придерживаются той же линии, что и Вашингтон.

В контексте сопутствующей темы «ДТ — наркотики» нельзя не упомянуть распространенного в российском экспертном сообществе мнения о том, что талибы-де, придя к власти, прекратят производство наркотиков. Это предположение строится на основе прецедента, когда накануне операции «Несокрушимая свобода» лидеры талибов действительно наложили вето на наркопроизводство. Тогда эта акция носила одновременно вынужденный и по большому счету достаточно безобидный для ДТ характер. С одной стороны, антиталибские санкции достигли апогея, с другой — имело место перепроизводство опиатов, которые не могли «переварить» имевшиеся в Афганистане нарколаборатории.

Нельзя, конечно, полностью исключать того, что в случае прихода к власти в Афганистане талибов они, чтобы добиться расположения мирового сообщества, объявят о прекращении производства наркотиков, но долго это продолжаться не может. Экономика Афганистана носит абсолютно наркозависимый характер. Прекратить производство наркотиков для талибов будет равносильно тому, чтобы остаться или почти остаться без средств к существованию. В любом случае наркопоток из Афганистана как до, так и после сокращения натовских контингентов, будет оставаться одной из главных угроз безопасности России.

 

 

Военные и политические итоги операции «Несокрушимая свобода»

 

Под впечатлением неубедительных достижений Вашингтона в борьбе с афганскими экстремистами в международном экспертном сообществе нередко высказывается мысль о том, что США в Афганистане потерпели поражение. Это очевидно, но только если исключить, что действительной целью операции «Несокрушимая свобода», завершающейся в 2014 году, было обеспечение долговременного военного присутствия США на Среднем Востоке. Выступая в марте 2011 года в сенатском комитете по обороне, командующий войсками НАТО в ИРА в тот период генерал Д.Петреус заявил, что для США крайне важно остаться в регионе, в котором у них имеются жизненно важные интересы, а инструментом этого присутствия должны стать «совместные афгано-американские ба­зы». В подписанном 30 сентября 2014 года двустороннем «Соглашении о сотрудничестве в области обороны и безопасности» обозначены девять баз на территории Афганистана, которые могут быть использованы ВС США: Кабул, Баграм, Мазари-Шариф, Герат, Кандагар, Шураб, Гардез, Джелалабад, Шинданд. Эти базы охватывают практически весь периметр границ Афганистана. О каком поражении Вашингтона в таком случае может идти речь? Вопрос тем не менее заключается в том, во что выльется в экономическом и военно-политическом плане существование этих баз для самих США и региона. Но это уже дело будущего. Очевидно, что декларированная США «война с международным терроризмом», которую они действительно формально проиграли, была только средством приближения к главной цели.

Ее достижение неожиданно для американцев застопорилось в конце 2013 года. В ноябре президент Афганистана Х.Карзай отказался подписать упомянутое соглашение, переложив эту обязанность на нового президента. Существуют разные предположения насчет мотивов, которыми он руководствовался. Есть мнение, что афганский президент таким образом добивался от американцев поддержки на предстоявших в апреле 2014 года президентских выборах кандидатуры своего брата Каюма, чего они делать не собирались. Нельзя сбрасывать со счетов и то соображение, что он не хотел войти в историю как президент, обеспечивший американцам долговременное присутствие в своей стране.

Тем не менее главный для американцев вопрос президентских выборов в Афганистане — подписание упомянутого двустороннего соглашения — выглядел для Вашингтона решенным уже после первого тура выбо­ров, состоявшегося в апреле 2014 года. Один из его победителей — пуштун и откровенно проамериканский политик А.Г. Ахмадзай подписание этого документа ставил во главу угла своей избирательной кампании. Да и А.Абдулла — выразитель интересов нацменьшинств — также обещал поставить под ним свою подпись.

Несмотря на то что первый тур голосования выиграл Абдулла, которому до полной победы не хватило чуть больше 5% голосов, мало кто из наблюдателей сомневался в окончательной победе Ахмадзая в силу традиционной ставки американцев в афганской политике на пуштунов.

Второй тур голосования, состоявшийся 14 июня 2014 года, поначалу не предвещал каких-либо катаклизмов. Несмотря на попытки вооруженной оппозиции сорвать его проведение, явка избирателей составила 58%. По предварительным итогам второго тура голосования Ахмадзай набрал 56,4% голосов против 43,6% Абдуллы. Трудности возникли из-за скандала с вывозом из здания Национальной избирательной комиссии грузовика с чистыми бюллетенями, который организовал ее председатель, замеченный в связях с Ахмадзаем. Абдулла заявил, что он не признает результаты выборов. Дело дошло до полного пересчета голосов. Его результаты Абдулла тоже долго не признавал. Очевидно, в это время между командами претендентов шел торг за распределение властных полномочий.

С 2001 года и по сей день вопрос о президенте Афганистана никогда не был чисто внутренней афганской проблемой, он всегда имел американскую доминанту. Вмешательство США в электоральный процесс в ИРА, похоже, сам того не ведая, подтвердил Б.Обама. В мае 2014 года, выступая перед выпускниками военной академии Вест-Пойнт, он заявил: «Афганцы голосовали за первую в их истории демократическую передачу власти». Другими словами, все предыдущие выборы, когда президентом избирался американский ставленник Х.Карзай, не были демократичными. И на выборах 2014 года, после плотной работы американских дипломатов с кандидатами в президенты, их победителем был вновь объявлен пуштун и проамериканский политик, теперь уже А.Г. Ахмадзай. Пост главы правительства достался А.Абдулле. «Избрание» президента состоялось на основе соглашения между претендентами о разделе власти. Такого рода подведение итогов выборов Конституцией Афганистана не предусмотрено.

В связи с этим нельзя не отметить, что форма подведения итогов президентских выборов 2014 года является своего рода миной замедленного дейст­вия, заложенной под военно-полити­ческую ситуацию в Афганистане. Нелегитимность подписанного кандидатами соглашения может привести к тому, что президент, являющийся представителем одного этнополитического лагеря, может не признать полномочий главы правительства, выражающего интересы другого, и наоборот. Бывшие конкуренты под давлением Вашингтона договорились создать «правительство национального единства». Однако в том, что оно таковым и будет, поводов сомневаться значительно больше, чем верить. Недовольство влиятельных представителей населенного нацменьшинствами севера Афганистана результатами выборов президента стало очевидно сразу после их окончания. Губернатор провинции Балхтаджик Ата Мохаммад Нур демонстративно отказался поздравить А.Г. Ахмадзая с победой.

Интересно то, что Ахмадзай, во время своей предвыборной кампании ратовавший за подписание двустороннего «Соглашения о сотрудничестве в области обороны и безопасности», как и Х.Карзай, подписывать его не стал. Он переложил эту обязанность на вновь назначенного советником президента по вопросам национальной безопасности бывшего министра МВД ИРА М.Х. Атмара. Таким образом, первые лица Афганистана с завидным постоянством уходят от того, чтобы поставить свою подпись под документом, лишающим их страну независимости.

Со стороны США американо-аф­ганское соглашение подписал посол в Кабуле Дж. Каннингем, со стороны НАТО — старший гражданский представитель альянса в Кабуле М.Джохемс. Обращает на себя внимание низкий уровень подписания данного документа.

Выборам президента Афганистана сопутствовало ухудшение ситуации с безопасностью в стране. Военно-поли­тическая обстановка в ИРА сохраняла высокую напряженность. Только за первую половину 2014 года ДТ осуществило 691 атаку на населенные пункты и силовые структуры Афганистана, иностранные военные гарнизоны. По признанию властей ИРА, текущий год стал самым кровавым для афганских силовиков. С начала года потери только полиции составили 1523 человека убитыми. На рост напряженности указывает и статистика Миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА). По ее данным, с января по июнь прошлого года количество жертв среди мирного населения увеличилось на 24% по сравнению с аналогичным периодом 2013 года. Боевики активизировали военные действия на территориях, перешедших под ответственность национальных афганских силовых структур, блокировали транспортные пути, захватывали сельские районы и уездные центры. Продолжающийся вывод войск сопровож­дается потерей Кабулом контроля над отдаленными районами страны.

Одновременно не затихала и так называемая «война зеленых против синих» — нападения афганских силовиков на своих западных «братьев по оружию». В августе 2014 года во время посещения высокопоставленной аме­риканской делегацией военной академии под Кабулом афганский солдат открыл огонь по ней из автоматического оружия. В результате погиб американский генерал-лейтенант и ранены восемь солдат, четверо из них тяжело; кроме того, получили ранения немецкий и афганский генералы. Всего с 2011 года зафиксировано 87 таких «инсайдерских атак».

В мае 2014 года Б.Обама озвучил план вывода войск из Афганистана. После окончания боевых операций в декабре 2014 года в стране должны остаться сроком на один год 9800 американских военнослужащих. В тече­ние 2015 года их численность сократится вдвое. Остающийся контингент будет заниматься советнической деятельностью и обучением афганских военных. В течение 2016 года численность американских военных в Афганистане станет еще в 2 раза меньше. Потом она сократится до обычных размеров армейской группы помощи, работающей под руководством посла и занимающейся вопросами поставок ору­жия. Американские союзники по НАТО также подтвердили сохранение в Афганистане до 5 тыс. военных инструкторов. После 2014 года «Несокрушимая свобода» преобразуется в следующую операцию, под названием «Решительная поддержка», в рамках которой натовские военные и будут выполнять вышеописанные функции.

Афганцы неодинаково отреагировали на заявления американского президента. Те из них, кто поддерживает центральную власть, крайне озабочены последствиями такого решения и даже считают, что вывод войск США ввергнет страну в кризис. Руководство же талибов уверено, что заявление Обамы вдохновило боевиков и «священный джихад будет актуален, пока последний американский солдат не покинет землю Афганистана».

План президента США скорее камуфлирует, чем демонстрирует реальные намерения Вашингтона по обеспечению американского военного присутствия в Афганистане. В нем вообще ничего не говорится об упоминавшихся выше частных военных компаниях. В середине 2013 года на одного американского военнослужащего приходилось 1,6 контрактника. Американское присутствие в Афганистане вроде бы сокращается, но частная армия там остается. По мнению американских аналитиков, все возрастающее использование контрактников в Афганистане дискредитирует саму идею вывода войск из этой страны.

Б.Обама пытается демонстриро­вать своим соотечественникам желание «перевернуть афганскую страницу» в истории страны, 13 лет довлевшую над внешней политикой США. Важную роль сыграло и то, что за 14 лет в Афганистане погибло уже 2340 американцев. Обнародовав упомянутый план, Обама заявил, что «окончание Афганской войны... поз­волит переадресовать ресурсы на обес­печение более широкого пакета задач в глобальном измерении». Очевидно, на сокращение американских контингентов в Афганистане повлияло решение об их наращивании в Восточной Европе. Другое направление стратегических усилий США — Азиатско-Ти­хоокеанский регион. По заявлению заместителя минобороны США Р.О. Уорка, к 2020 году там будут дислоцированы 60% военно-морских и военно-воздушных сил этого государства.

 

 

* * *

С 1979 года на Среднем и Ближнем Востоке, как следствие нескольких разведывательно-информационных и военных операций США, сформировался постоянно действующий очаг напряженности, дестабилизирующий ситуацию в Северной Африке и Евразии и к тому же находящийся на значительном удалении от США. Нарастающий хаос в международных делах непосредственно связан с планомерно продвигаемым США процессом торможения создания второго мирового центра силы.

Выше мы говорили о целесообразности введения в научный оборот категории «американский замысел в отношении Афганистана», реализация которого началась еще в 1979 году втягиванием СССР в вооруженный конфликт в этой стране. Как представляется, формат этой категории можно было бы расширить до «американского замысла в отношении Евразии». Эта концепция может раздвинуть не только географические рамки исследования американского присутствия в Евразии, но и прогностическую базу, касающуюся намерений Вашингтона в регионе. Вторжение в Афганистан, стимуляция «арабской весны», поддержка фундаменталистов в Ливии и Сирии, события на Украине видятся частью этого замысла. Важнейшей его составляющей является и стремление остановить продвижение России в число мировых лидеров. В случае решения этой задачи основные усилия Вашингтон сосредоточит на Пекине.

Одна из угроз безопасности России исходит из практики создания под предлогом борьбы с терроризмом постоянных американских военных баз в Афганистане и государствах Цент­ральной Азии, а в перспективе, возможно, и на Кавказе. Просматривается также линия на увязывание натовских баз в Афганистане и ЦА в единую систему. В непосредственной близости от базы в афганском Мазари-Шарифе находится немецкая военная база в узбекском Термезе. Кроме того, США создают сеть военных опорных пунктов в государствах Центральной Азии, которыми могут быть транзитные и логистические центры, а также учебные центры «по борьбе с терроризмом». Для решения этой задачи открыт центральноазиатский офис связи НАТО в Ташкенте. Появились указания на то, что после визита в Ташкент командующего Центральным командованием вооруженных сил США Л.Остина 30 июля 2014 года забрезжила перспектива воссоздания в Узбекистане военной базы США, которая была ликвидирована после андижанских событий 2005 года.

Американцы, соперничая с Россией, сотрудничают и с Таджикистаном в военной сфере и подготовке кадров для силовых структур. Тем не менее в октябре 2013 года нижняя палата таджикского парламента ратифицировала новое соглашение о российской 201-й военной базе на территории республики, продлевающее срок ее пребывания до 2042 года. Таджики долго затягивали вопрос о продлении данного соглашения, но в конце концов пошли на это в надежде на то, что «российские военнослужащие могут оказать содействие в случае проникновения в республику террористических группировок», понятно, с какого направления.

В Афганистане и регионе Цент­ральной Азии уже сейчас действует около 10 различных террористических организаций, связанных с афганским движением Талибан. В большинстве случаев отряды Исламского движения Узбекистана, Исламского движения Таджикистана и другие действуют как структурные подразделения ДТ. В Афганистане упомянутые радикальные группировки вооружаются, пополняются и приобретают боевой опыт. В тренировочных лагерях боевиков проходят обучение и российские исламисты из Поволжья и Северного Кавказа. Появление их в России уже стало объективной реальностью.

Любое развитие ситуации в Афганистане после 2014 года законсервирует эту страну в качестве системо­образующего элемента дестабилизации на Среднем Востоке. В увязке с обстановкой на Ближнем Востоке ИРА станет одним из двух основных полюсов нестабильности в Евразии в целом. Афганские талибы уже предложили боевикам ИГИЛ «всю возможную поддержку».

В связи с этим значительно возрастает роль региональных международных организаций, в первую очередь ШОС и ОДКБ. Имеющаяся в ОДКБ военная составляющая делает ее важным элементом противодействия региональным угрозам, исходящим из Афганистана. Механизм договора уже был задействован в ситуации с вторжением боевиков ИДУ из Афганистана в Киргизию в 2012 году. Он может быть использован вновь в случае повторения подобной ситуации. Соответствующие решения на этот счет Организацией уже приняты.

На фоне рисков, исходящих из Афганистана, и нового массированного наступления США в Евразии обнадеживающе выглядит проявление давно напрашивавшейся тенденции расширения и силового укрепления ШОС. О реальности такого рода намерений свидетельствуют прошедшие на территории Китая накануне саммита самые масштабные за историю ШОС совместные военные учения — «Мирная миссия-2014». Официальным поводом для их проведения стало ожидаемое сокращение натовских контингентов в Афганистане. Запланировано вступление в ШОС в качестве полноправных членов Индии и Пакистана. В итоге получается, что, проводя агрессивную стратегическую линию в Евразии, направленную на недопущение образования там второго мирового полюса силы, США сами способствуют его формированию. Если к этому добавить, что ключевые члены ШОС и Индия входят и в БРИКС, то этот полюс приобретает весьма внушительные очертания.

Не менее важно и определение роли России в афганских делах в связи с неизбежной регионализацией решения афганской проблемы. Актуальным становится вопрос о возобновлении российского присутствия в Афганистане. К примеру, американцы, индийцы и китайцы открыли в Афганистане университеты, благодаря ко­торым не только осуществляют подготовку национальных кадров, но и увеличивают число своих сторонников в ИРА. В то же время Россия, имеющая за плечами советский опыт и богатую традицию сотрудничества с Афганистаном в области высшего и среднего специального образования, вообще ушла из этого сегмента общественной жизни ИРА. То же относится и к присутствию России в медийной сфере Афганистана, которую полностью контролируют США, их союзники, а также Индия, Иран и Пакистан.

Регионализация афганской проб­лемы открывает перед Россией возможности укрепить свои политические позиции в Афганистане, на Среднем Востоке и в Центральной Азии. Уже накопленный Москвой опыт и авторитет при решении сирийской проб­лемы, продемонстрированная россий­ской дипломатией способность усадить враждующие стороны за стол переговоров могут стать хорошей базой и в немалой степени способствовать разрешению внутриафганского конфликта. «Регуляторами» ситуации в Афганистане и вокруг него, несмот­ря на определенные противоречия внут­ри триады, могли бы стать Моск­ва, Пекин и Нью-Дели. Весьма ценным было бы участие в этом процессе также Ирана и Пакистана.