Вышедшие в настоящий момент два тома «Истории Российского государства» (далее ИРГ) известного писателя-беллетриста Бориса Акунина являются частью его одноименного проекта. Само название, прямо намекающее на классическую «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина, указывает на амбициозную цель. И это не случайное совпадение — в своем блоге Борис Акунин^[1] прямо озаглавливает сообщение о написании им первого тома ИРГ: «Новый Карамзин явился», — добавляя, что он «всегда мечтал стать новым Карамзиным»^[2].

Согласно заявлениям автора, всего планируется восемь томов, охватывающих период истории России от появления государства у восточных славян до ХХ века. Первые тома уже вышли и вызвали довольно широкий резонанс среди российских интеллектуалов, да и просто читающей публики.

Что же касается профессионалов из числа литературных критиков и историков, то их реакцией было скорее недоумение. Литературный критик Майя Кучерская высказалась таким образом: «Вопрос, который преследует с первой и до предпоследней страницы начального тома книги Б.Акунина, — зачем это написано? Читать скучно. Трудно пробиваться сквозь частокол фактов древнерусской истории, пересказанных стертым языком учебника для педучилищ. Редко повествование оживляется шуткой или неподдельным авторским интересом. Кроме того, слишком поверхностно движется Борис Акунин по русской истории, пренебрегая имеющимися в науке версиями происходившего»^[3].

Юрий Петров, доктор исторических наук, директор Института российской истории РАН, воспринял заявление Акунина об уподоблении Карамзину также с недоумением. По его мнению, при современном развитии науки «один человек не может написать такую работу, как “История государства Российского” Николая Карамзина или “История России с древнейших времен” Сергея Соловьева. Современные знания ушли далеко от той эпохи, когда это было возможно. История усложнилась»^[4].

Однако, несмотря на критику, автор намерен продолжить тему. «Проект будет моей основной работой в течение десяти лет», — заявил писатель. Написание книги сопровождалось активной пиар-кампанией, а после выхода работы ее апологеты в ответ на аргументы критиков заявляли, что это «книга для героя нашего времени», что каждый уважающий себя человек просто обязан ее прочитать, а «травлю организовали кремлевские чиновники в отместку за белоленточную активность Акунина». Следует заметить и то, что, несмотря на упавший читательский интерес после прочтения первого тома, второй был выпущен тиражом 100 тыс. экземпляров. Для малотиражного российского книжного рынка (особенно рынка исторической книги) это очень много. Это при том, что крайне низкий уровень работы с исторической точки зрения не вызывает сомнения. По мнению доктора исторических наук И.Н. Данилевского, это «весьма посредственное произведение, рассчитанное на людей, которые не имеют нормального гуманитарного образования»^[5].

Все это заставляет подозревать, что данный проект носит не столько коммерческий, сколько политический характер. Такого взгляда на творчество Б.Акунина придерживается, например, писатель П.В. Басинский: «Я знаю Акунина-Чхартишвили. Он стопроцентный западник, стопроцентный глобалист и стопроцентный праволиберал. Все его романы — я уже писал об этом и настаиваю на этом сейчас — насквозь идеологичны. В гораздо большей степени, например, чем сентиментальная “Мать” Горького или наивный роман-предупреждение Кочетова “Чего же ты хочешь?”. Это тем более любопытно, что на сегодняшний день Акунин — единственный реально удавшийся “либеральный” проект»*.

Если посмотреть на ИРГ с этой точки зрения, то все становится на свои места. В условиях противостояния по линии Россия–Запад в 2014–2015 годах проект Б.Акунина — известного представителя так называемой «белоленточной» оппозиции** — очень своевременен. Разумеется, для либеральных кругов.

Рассматриваемое произведение относится к жанру folk-history, — по сути, это когда дилетант пишет для дилетанта, излагая свою личную точку зрения на прошлое. Естественно, ни о какой ответственности перед читателем и коллегами, как у профессиональных историков, и речи не идет. Данный жанр очень удобен для исторического мифотворчества.

Заявления самого Б.Акунина, подготавливающего читателей к восприятию его книги, полностью соответствуют жанру. Сначала следует утверждение, что профессиональных историков «мало кто читает», а вот беллетрист, мол, напишет, чтобы было «нескучно читать». Оговариваясь: «...цельного представления о нашей истории не имею», — автор тем не менее парой абзацев ниже рекомендует учить по своей книге историю^[6].

Вообще, книги цикла ИРГ являются ярким примером нежелания автора опираться на работы современных историков-профессионалов. Несмотря на обещания в своем блоге: «...все будет взвешено, отмерено и проверено у специалистов», самый «современный» из цитируемых Б.Акуниным авторов — это классик советской историографии Борис Рыбаков, известный своими далеко не бесспорными построениями относительно Древней Руси. Помимо прочего, он фактически один из идейных основоположников современного неоязычества в России. Его Акунин, как он сам пишет, цитирует «с удовольствием». Все прочие цитаты в основном отсылают нас к Н.М. Карамзину, С.М. Соловьеву и В.О. Ключевскому — классикам историографии XIX века или и вовсе к некритично цитируемым фрагментам летописей. Но за последние два века историческая наука узнала много нового, и, какова познавательная ценность такой работы, как ИРГ, относительно обычных учебников для средней и высшей школы, остается непонятным. Исходя из целей, заявленных автором, «новый Карамзин» должен был бы освоить тот материал, который был накоплен историками за прошедшие два века, и донести его в удобной форме до читателя, но все ограничилось в лучшем случае пересказом Карамзина «старого». При этом ИРГ не может считаться даже промежуточным звеном на пути к нормальным историческим работам. В тексте нет ни научного аппарата, ни ссылок, ни хотя бы краткой библиографии по главам. Остается непонятным, откуда автор черпает свои порой удивительные «знания». Отсутствие ссылок на новые работы по истории Древней Руси также убедительно показывает, что, вопреки заявлениям, никакого интереса русская история у Б.Акунина не вызывает. Иначе просто невозможно было бы пройти мимо огромного массива новейших исследований по теме. А значит, причина написания и издания ИРГ не в «интересе», а в чем-то ином.

Для полноты картины надо представлять, что именно пишет о нашей древней истории беллетрист Б.Акунин. Помимо фактических ошибок и зачастую странной, никем не используемой терминологии (например, некие загадочные «русославяне»), автор последовательно формирует у читателей негативно-мифологизирован­ное представление о Древней Руси. С этой целью на страницах ИРГ появляются фиктивные прозвища для реально существовавших князей — например, Ростислав Отравленный, Давыд Жестокий, — создающие атмосферу жестокости, якобы являющейся неотъемлемой частью русской истории. Разумеется, такие прозвища — авторский вымысел Б.Акунина, они не отображены нигде в исторических источниках. При этом именно отсутствием идеологической компоненты автор пытался козырять перед читателями в анонсе своей работы: «Особенность моей “Истории” заключается в том, что она неидеологизированная. У меня нет никакой заранее придуманной концепции, для которой требовалось бы найти доказательства»*.

Тем не менее в каждой главе ИРГ есть тезисы, выстраивающие нашу историю строго определенным, далеким от самого умеренного патриотизма образом. Например, в первой же главе первого тома, «Пред-История», настойчиво проводится идея о том, что русские не являются коренным народом России. Восточно-Европейская равнина «становилась домом для самых разнообразных пришельцев: сарматов, аланов, готов, гуннов, аваров, булгар, угров, хазар, печенегов, половцев, монголов. Такими же находниками были и русославяне», — пишет Б.Акунин*. Странное сравнение наших предков-славян, живших на территории современной России минимум с VIII века нашей эры, с исчезнувшими народами степей современной Украины... Но это сравнение вполне объяснимо в рамках негативного мифотворчества.

Эту же несамостоятельность России автор настойчиво продолжает подчеркивать фразами вроде: «Русь–Россия со временем приступила к созданию собственной империи метисного, европейско-азиатского типа» или утверждениями, что, оказывается, Древняя Русь «целиком принадлежала к европейской цивилизационной зоне». Используя понятие «цивилизация» и вроде бы как цивилизационный подход, автор игнорирует, что и отечественные и зарубежные его основоположники (Н.Я. Данилевский, О.Шпенглер, А.Тойнби), как и их последователи, признавали российскую цивилизацию именно что самобытной и независимой.

Б.Акунин настойчиво пытается вложить в умы читателей идею о «случайности» возникновения российского государства и высказывает сожаление, что вместо славян на этой территории государство не создали, например, готы**. Схожие сожаления высказываются и насчет Хазарского каганата: мол, «покровительство хазар сулило больше выгод, чем тягот... Пока каганат стоял крепко, необходимости в собственном государстве у русославян не возникало».

Самих славян Б.Акунин изображает тоже своеобразно. Согласно его описанию, они жили «в грязи, пыли и без всякой опрятности», что и неудивительно, так как, по мнению ударившегося в историю писателя детективов, славяне в своем хозяйстве «по большей части ограничивались разведением свиней»^[7]. Откуда взялась такая информация, решительно неясно, ибо и во времена Н.М. Карамзина, имея куда меньший объем фактов, никто из историков не позволял себе столь «смелых» утверждений. А современные данные археологии позволяют уверенно утверждать о разведении славянами преимущественно крупного рогатого скота, а не свиней. Последних разводили преимущественно народы Западной Европы.

К книге прилагаются соответствующие картинки художника Игоря Сакурова (по сути, личного художника Б.Акунина, иллюстрирующего его книги), где славяне изображены грязными, невысокими людьми в лохмотьях^[8].

Апофеозом уничижительной картины нашей древней истории, выстраиваемой писателем, является утверждение, что «Древнюю Русь можно назвать неудавшимся государством». Аргументация при этом приводится далекая от научности: «...с монгольским вторжением история Руси заканчивается. Больше страны с таким названием уже никогда не будет»^[9]. То, что наименование «Русь» встречается в официальном титуловании русских правителей до Михаила Романова как минимум, а в церковной иерархии не прерывалось до 1917 года, могло бы смутить историка, но не создателя антироссийских мифов Б.Акунина.

Вообще, в описании «монгольского периода» присутствуют грубейшие ошибки. Например, по мнению Б.Акунина, «Русь формально входи­ла в китайскую империю Юань»^[10]. Конечно же такое утверждение необходимо автору для того, чтобы представить Русь как «часть Азии». Но это грубая фальсификация истории. Династия Юань была основана ханом Хубилаем в 1271 году, а Золотая Орда вышла из-под его власти десятилетием раньше.

Вообще, во втором томе ИРГ много материала относится к предыстории создания Монгольской империи, описанию биографии Чингисхана — все это растянуто на восемьдесят страниц, зато рассказ о монгольском завоевании Руси занимает менее десяти страниц. Такой подход преследует вполне определенную цель: внушить читателю, что в 1237 году Россия перестала быть частью Европы, превратилась в колонию Азии. Русь на данный период вообще прекращает существование. Эта идея назойливо преподносится читателю еще в первом томе — от первых страниц^[11] и до вывода в конце книги: «С середины тринадцатого и до второй половины пятнадцатого века страны с таким названием не существовало»^[12].

Присутствуют в книге и более узкоконкретные мифы. Так, Б.Акунин, разумеется, разделяет концепцию «древней белорусской государственности», ведущейся от Полоцкого княжества. Эта теория популярна среди крайних белорусских националистов, и Борис Акунин ее подкрепляет высказываниями вроде: «Полоцкая Русь пришла в упадок. В 1127–1129 годах киевский великий князь присоединил ее к своим владениям, а потомков Всеслава выслал в Византию. На этом более чем вековая история независимого Полоцкого государства  закончилась»^[13]. Разуме­ется, никто из российских историографов никакой особой «независимости» полоцкого удела в XI–XII веках не обнаруживает.

Впрочем, очернением истории Древней Руси Борис Акунин не ограничивается. Во втором томе ИРГ хватает негативных высказываний и о первых государях Руси Московской.

Особенно достается Дмитрию Донскому как олицетворению антиордынской борьбы Москвы. Здесь главная оценка списана с Н.И. Костомарова, известного своим украинофильством и нелюбовью к возвышению Москвы, писавшего: «Княжение Дмитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории». И Борис Акунин, говоря: «Костомаров был прав», — не стесняется в собственных оценках, таких, как «оставил государство в очень тяжелом, даже критическом состоянии» или что правление Дмит­рия Ивановича «отбросило Моск­ву, а вместе с нею Русь, как минимум на полвека назад». Напомним, подобная оценка дается князю, под чьим руководством русские войска выиграли Куликовскую битву — одно из ключевых сражений нашей истории.

Учитывая, что последующие анонсированные тома ИРГ будут рассказывать о XVI веке и более поздних временах, где хватает спорных исторических фигур (например, Иван IV Грозный), то очевидно, что количество негативных оценок персоналий российской истории в исполнении Б.Акунина будет только расти.

В целом же весь второй том ИРГ упорно подводит читателя к мысли о доминирующем влиянии монголов в истории русской государственности: «Получается, что византийское в нашей государственности носило скорее декоративный и идеологический характер, ограничиваясь декларациями и риторикой... в то время как в строении и практике государственной жизни преобладало наследие Сарая, а отнюдь не Константинополя», — пишет Б.Акунин. Такая концепция нашей древней истории позволяет отрицать очевидный факт, что Россия состоялась именно как православная цивилизация — наследница Византии. По мнению Б.Акунина, наследницей Византии является Османская империя, то есть Турция. Что легко приводит к современной аргументации относительно отсутствия у России каких-либо культурно-политических интересов в регионе Балкан и Восточного Средиземноморья, с одной стороны, и негативности контактов с азиатскими странами — с другой.

Если же смотреть более широко, то появление серии книг, содержащих целый ряд негативных исторических мифов о Древней Руси, за авторством одного из наиболее читаемых русскоязычных авторов говорит о переходе «битвы за историю» в новое качество. Если ранее основные усилия авторов — творцов антироссийских мифов — были сосредоточены на периоде 1939–1945 годов*, то сейчас все больший интерес проявляется к предшествующим периодам нашей истории. И если ранее мифотворчеством относительно «грязных славян», особого европейского исторического пути белорусов и украинцев (в отличие от русских-москови­тов) и тезиса «Москва = Орда» занимались малоизвестные авторы*, то появление на этом поле деятельности Б.Акунина с его огромными тиражами переводит ситуацию в новое качество (а ведь, помимо бумажных книг, уже имеются аудиоверсии ИРГ).

Реакция на выход книги была в целом негативной. Например, организаторы известной ярмарки «Книги России» на ВВЦ присудили Борису Акунину одну из номинаций антипремии «Абзац»** — «Почетная безграмота». Согласно их оценке, в книге «концент­рация ляпов, неточностей и домыслов... поражает воображение»***.