Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Помогла ли революция экономическому развитию нашей страны?

Михаил Борисович Смолин родился в 1971 году в городе Ленинграде. Окончил исторический факультет Санкт-Петербургского го­сударственного университета. Кан­дидат исторических наук. В 2010–2016 годах — заместитель директора РИСИ, начальник Центра гуманитарных исследований, в 2017–2021 годах — заместитель главного редактора телеканала «Царьград», с 2020 года — доцент МГИКа. Подготовил и издал более ста книг из наследия русских консерваторов, как церковных, так и политических. Автор 12 книг и более 700 статей. Член Союза писателей России.

1. Помогла ли революция экономическому развитию нашей страны?

В Советское время у нас любили все достижения сравнивать с 1913 годом. Выходил грандиозный рост в советский период.

Но значительно более правильно сравнивать одинаковые по времени периоды в имперское и советское время. Например, 1910–1916 и 1917–1924 годы.

Здесь ситуация резко меняется. По стали, чугуну, углю в имперское время идет рост почти в два раза. В советские годы, наоборот, падение в 2–4 раза.

Знаменитая «лампочка Ильича» и «советская электрификация» выглядят еще хуже. В имперское время выработка электричества за последние семь лет до революции увеличилась более чем в 15 раз, а за советскую семилетку упала в 1,6 раза.

То же и по машиностроению: в имперские времена рост почти в 5 раз, а в советские падение в 1,6 раза. В станкостроении империя выросла в 10 раз, большевики упали более чем в 8 раз.

Нам могут сказать, что молодая республика советов только формировалась, была Гражданская война и прочая иностранная интервенция...

Хорошо, давайте возьмем большие исторические интервалы. Скажем, между 1894 и 1916 годами (то есть все царствование Императора Николая II) и между 1917 и 1940 годами.

Выработка электричества при Николае Александровиче увеличилась в 130 раз, при советах за такой же период всего 18,5 раза.

Машиностроение при Царе выросло более чем в 6 раз, при советах чуть более чем в 4 раза.

Добыча угля при Государе увеличилась более чем в 6 раз, при коммунистах чуть более чем в 5 раз.

Увеличили выплавку стали при Императоре более чем в 4 раза, при большевиках в 6 раз.

Цифры похожи и даже скорее не в советскую сторону. Где хваленые большевистские темпы развития?

Нам скажут, что советы завоевали космос и покорили атом. Все так, но в Империи уже творили Циолковский, Жуковский и другие основоположники космических исследований. Так, например, в 1916 году была рассчитана знаменитая «трасса Кондратюка» для полета на Луну. Ей пользовались специалисты американской НАСА, когда планировали свою программу «Аполлон».

По атомной тематике советы также строили не на пустом месте. В Российской Империи была начата разработка первого уранового рудника. В 1911 году при Академии наук была открыта первая радиевая лаборатория. В 1914 году сам Государь одобряет государственное финансирование исследований радиоактивных металлов.

По сельскому хозяйству сравнение Империи и Советского союза еще более говорит о бессмысленности революции в нашей стране.

Возьмем также одинаковые по продолжительности периоды для сравнения.

В 1890–1913 годах прирост сельского хозяйства в Империи произошел до 2 раз. В 1913–1940 годах — роста практически не произошло (всего 1,1 раза), несмотря на все трудовые повинности, колхозы, совхозы, развитие техники и т.д.

По производству сельскохозяйственной продукции советская власть не смогла обогнать Империю ни при Ленине, ни даже при Сталине. Так, в 1913 году зерновых производилось в Империи на душу населения 727 кг, а в 1953 году всего 412 кг. Мяса в 1913 году — 22 кг, а в 1953-м — 21 кг. Масла в 1913-м более 5 кг, а в 1953-м — 2 кг.

В области строительства железных дорог величайшей стройкой мира явилась Мурманская железная дорога, запущенная в эксплуатацию в 1916 году. 1500 км дороги были построены в абсолютно рекордные сроки — за 20 месяцев. По 2,5 км в день. Это абсолютный мировой рекорд.

Даже особая гордость коммунистов — метрополитен имеет свою имперскую предысторию. Первое электродепо московского метро «Калитники» начало строиться в 1914 году.

Цифры говорят сами за себя. Революция, социальные эксперименты и классовые репрессии лишь затормозили развитие нашей страны. Если бы не революция, Империя могла бы быть более развитой в экономическом плане страной, чем Советский Союз. И главное, что Империя достигла бы этого без массовых репрессий.

Революция как способ развития общества есть страшное преступление и полное социальное безумие.


2. Миф о том, что Сталин запретил аборты

Коммунистическая Россия впервые в мире в ноябре 1920 года узаконила убийство детей в утробе матери. Впервые была создана абортивная индустрия, когда государственные медицинские учреждения стали массово и с разрешения советского государства уничтожать еще не родившихся детей.

Масштабы и рост этой индустрии смерти поражают. В год смерти Ленина, в 1924 году, в Москве убивали 27 детей на 100 родов. В 1934 году уже 272 ребенка на 100 родов. То есть на одно рождение приходилось 2,7 абортивных убийств детей.

Советская власть, как видим, «по-настоящему» любила детей, но даже и ее на 16-м году применения массовых абортов взволновала колоссальная убыль населения. Так, в 1935 году было абортировано 1 млн 900 тыс. детей.

И здесь мы вступаем в область мифа о том, что при Сталине запретили аборты.

Да, действительно, 27 июня 1936 года вышел закон о запрете аборта, и этот так называемый запрет просуществовал до 1955 года, когда советское правительство милостиво разрешило советским людям вновь легально убивать своих детей.

Но перестали ли делать аборты в 1936–1955 годах? Казалось бы, если есть сталинский закон, то абортов не должно быть. Но в реальности убийства детей продолжались, но уже с меньшим рвением. В 1937 году в Москве абортмахеры стали убивать «всего» 31 ребенка на 100 родов, но далее опять пошел рост. Уже в 1940 году их было 52 на 100 родов, в 1944 году эта цифра по некоторым месяцам доходила до 70 на 100 родов, а в среднем по Российской Федерации — до 46 абортов на 100 родов.

В 1949 году в стране, запретившей аборт, их было произведено почти 900 тыс, а в 1950 году уже 1 млн 140 тыс.

Далее все шло по нарастающей, достигнув пика в славные «шестидесятые», во времена, названные «оттепелью», когда свободные советские граждане в 1965 году при содействии государственной медицины только по РСФСР достигли своеобразного рекорда бесчеловечности, убив 5 млн 463 тыс. своих так и не родившихся детей.

Всего с 1920 по 1991 год было убито только в РСФСР, по очень приблизительным расчетам, примерно 180 млн детей.

Могло ли такое «славное» общество протянуть больше, чем оно протянуло на самом деле? Был ли случайностью распад Советского Союза, общество которого в 1990 году только в РСФСР убило более 4 млн детей?

Теперь вернемся к самому Сталину. Как он сам относился к абортам? Может быть, в своей личной жизни, в своей семье он был против них и с этим и была связана попытка отменить аборты?

Биографы Надежды Аллилуевой, в частности Ольга Трифонова, не подтверждают такого взгляда.

Существует медицинская карта Надежды Аллилуевой, в которой записано, что она сделала 10 абортов, и они сделаны за 14 лет супружества со Сталиным.

Некоторые биографы даже объясняют самоубийство Аллилуевой постабортным синдромом от такого количества операций.

Бесчеловечность лидеров в общественной жизни, как правило, отражается и в личной жизни. Так или иначе, их преступное мировоззрение становилось бедствием не только для страны, но и отражалось в их семьях, трагедиями в жизни тех, кто их окружал.

Разрешение абортов советской властью привело нашу страну к стагнации роста населения. Страна, которой Д.И. Менделеев, на основе дореволюционной рождаемости, предсказывал в начале XXI столетия население в 600 млн, имеет в результате этих нравственных и социальных экспериментов всего 145 млн.

Настоящее величие слагается веками, но его можно промотать всего за несколько десятилетий безнравственных преступлений и безрассудных глупостей.

Аборты — это зло!


3. Русская христианская философия. П.Е. Астафьев

Вспомним яркого русского философа и психолога, преподавателя Императорского Московского университета Петра Евгеньевича Астафьева (1846–1893).

Он происходил из древнего дворянского рода. Лев Тихомиров утверждал, что «Петр Евгеньевич Астафьев как писатель-философ принадлежал к числу самых оригинальных русских мыслителей».

По воспоминаниям, П.Е. Астафьев часто говорил: «Я люблю больше всего Бога, жену и философию».

Наиболее важное и наиболее яркое в творчестве П.Е. Астафьева — это своеобразный философский социологизм, свойственный большинству его произведений.

Интересно его сравнение классического, христианского и нового времени в отношении философии личности. Начало народного управления, бывшее в классической древности естественным и созидающим государственность, стало в новом мире разрушающим национальное государство.

Демократия и парламентаризм нового времени, по очень удачному выражению П.Е. Астафьева, представляют собой «закрепощение политической свободы... частному интересу и частному праву лиц, этой свободой обладающих», то есть «торгово-промышленному классу... распорядителю мировых судеб».

По П.Е. Астафьеву, человек классической древности жил для своего государства; христианин — для духовного совершенствования; человек нового времени живет только для себя, для совершенствования своего экономического благополучия.

Как философ П.Е. Астафьев противостоял Владимиру Соловьеву, ведшему нескончаемые атаки против Н.Я. Данилевского, славянофилов вообще и идеи народности в частности.

П.Е. Астафьев вступил в эту полемику с большой классической работой «Национальное самосознание и общечеловеческие идеалы», где высказал ряд соображений в пользу самостоятельной ценности идеи народности, защищая параллельно позиции учения Н.Я. Данилевского о непередаваемости и неусвояемости извне культурно-исторических типов.

Для П.Е. Астафьева, как христианского философа, были глубоко неправильны идея Соловьева об объединении всего мира в единый богочеловеческий организм и сформулированная им задача приготовления пришествия царствия Божия «для всего человечества как целого». Он считал их навеянными западной идеей: смешением христианства с идеалом единой всемирной империи.

В полемике с соловьевскими идеями П.Е. Астафьев дал следующее определение русского национального характера: «Глубина, многосторонность, энергическая подвижность и теплота внутренней жизни и ее интересов рядом с неспособностью и несклонностью ко всяким задачам внешней организации, внешнего упорядочения жизни... Душа выше и дороже всего: ее спасение, полнота, цельность и глубина ее внутреннего мира — прежде всего, а все прочее само приложится, несущественно — таков девиз “святой Руси”, предносящийся ей в отличительно русском... идеале “святости”».

Наш философ считал, что «русский народ всего лучше послужит и общечеловеческим задачам, оставаясь верен своему духу и характеру». Для него служение народности, которой ты принадлежишь по рождению, и было исполнением христианской любви к ближним...

Свидетели его кончины вспоминали, что смерть он принял как настоящий христианин и философ, желая оставить по себе лишь добрую и прочную память.

Читайте русских консерваторов. Они научат думать по-русски и сформируют устойчивое христианское мировоззрение, которое не поколеблют никакие социальные благоглупости.


4. Основные вопросы внешней политики. И.И. Дусинский

Поговорим об Иване Ивановиче Дусинском (1879–1919) — ярком русском специалисте во внешней политике.

Он прожил всего 40 лет. Его блестящее исследование «Основные вопросы внешней политики России в связи с программой нашей военно-морской политики» до времени было засыпано мусором истории и только недавно возвращено в научный оборот.

Сочинение И.И. Дусинского является талантливым и наиболее удачным продолжением в XX столетии политических тем, поднятых Н.Я. Данилевским в книге «Россия и Европа».

Внешняя политика любого государства, стремящегося утвердиться в среде других государств, это политика здорового эгоизма в поиске путей и отстаивания национальных интересов как силой, так и политическим искусством своих руководителей.

Как политический идеолог он глубоко верил в индивидуальность государства, которая в разные эпохи проявляет ее с разной силой, в зависимости от внешней политической конъюнктуры. Именно поэтому во внешней политике невозможно выдумать каких-то аксиом, на все времена. Успешная и правильная политика не есть что-то раз и навсегда изобретенное, она изменяет свои показатели в зависимости от времени, от сложившейся ситуации, от изменений, внешне часто абсолютно случайных.

И.И. Дусинский считал задачей нашей европейской политики — как можно менее погрязать в общеевропейских делах и интересах, потому что это даст нам возможность проводить выгодную и взвешенную, а главное, целесообразную политику на других направлениях нашей внешней политики.

И.И. Дусинский выступал против принципа баланса сил, который всегда был не выгоден России. «Наша внешняя политика, — утверждал он, — в общем мирная и предпочитающая путь дипломатический, не может тем не менее увлекаться до самозабвения доктриною status quo и должна, в пределах необходимого, сознательно стремиться к желательному в интересах русской державы изменению политической карты, как в Европе, так и в Азии».

В преддверии мировых войн И.И. Дусинский промыслительно указывал настоящее естественное место России в конгломерате политических интересов разных государств. «Россия, — писал он, — держава прежде всего континентальная, сухопутная, не имеющая заморских колоний и обладающая крайне незначительными морскою торговлею и коммерческим флотом. При таких условиях стремиться стать во главе любой из борющихся за морскую гегемонию великодержавных групп было бы просто смешно».

Как убежденный теоретик панславизма во внешней политике, И.И. Дусинский предлагал построение союзного всеславянского государства, которое будет носить федеральный характер, не претендуя на унитарное единение. Всеславянская держава должна, по мысли И.И. Дусинского, состоять из автономных национальных областей для каждой славянской народности, но с некоторыми чертами общефедеральных объединительных положений, вроде общего языка общения — русского.

Сугубо же русскими национальными задачами внешней политики России И.И. Дусинский считал следующие: предоставление русскому государству возможно более удобных естественных границ; более широкое использование выходов к океанам; обеспечение себе дружественных отношений с соседними государствами, воздействуя на них военными, дипломатическими или экономическими средствами; достижение внутренней автаркии, внешнего тесного таможенного всеславянского союза, развитие торгового флота и внешней торговли.

Мировая держава жизненно заинтересована иметь глубоко разработанную систему внешнеполитического действия по защите своих мировых интересов. И в этом немалую роль может сыграть традиционный взгляд на Россию как на ведущую державу в человеческом мире, на русских авторов, работавших с такими понятиями, как политическая география и внешняя политика.


5. Сказки о Ленине и «метиловый коммунизм»

Современные коммунистические пропагандисты, когда говорят о Ленине, обычно понимают, что со старыми большевистскими подходами заново «продать» обществу этот лежалый советский товар не получится, а потому в своей политической рекламе рисуют новый и оттого совершенно фантастический образ Ленина, где он предстает как государственник, сумевший остановить «революцию и реставрировать Российское государство».

Не все в этой рекламе подвергается ревизии: так, неизбежность революции продолжает позиционироваться как вещь объективная, как сила тяготения или сила трения. Революция объявляется безликой силой природы, наподобие урагана или цунами, в разрушениях от которых винить никого не приходит в голову.

Пробольшевистские писатели научились разводить руками и говорить, что они не разрушали Российскую Империю. Мол, это все на совести либералов-февралистов. Это «демократы Керенского развалили армию, разогнали полицию, парализовали хозяйство и транспорт», а Ленин был, мол, не удел то в Швейцарии, то в Финляндии.

Ленинская политика объявляется спасительной в ситуации, когда революционная стихия разбушевалась столь мощно, что только жесточайшими мерами Ленину и ленинской гвардии удалось загнать ее в подчиненное положение Советскому государству.

Все потери населения во времена Ленина превращаются в туманные, но «объективные» жизненные обстоятельства революции с неким безликим и «невидимым палачом», лишившим людей средств к жизни и как результат приведшим к голоду, болезням, эпидемиям и разнообразным общественным насилиям.

Иначе говоря, в современных большевистских сказках Ленин со своей партией предстает главой своеобразного коммунистического министерства по чрезвычайным ситуациям, приехавшим в Россию, объятую революцией, и спасшим ее от полного краха, не дав стране утонуть в океане неизвестно кем пролитой русской крови.

Внутри этой политической сказки все стройно и логично. Мораль сказки следующая: никто не виноват, Ленин национальный герой, и можно приступать к проекту Советский Союз номер 2.

Реальная история Ленина никак не похожа на белоснежный фартук гимназистки. Реальный вождь революционных масс был духовным и нравственным дальтоником, видевшим мир только в черном свете марксизма. Ненависть к исторической действительности делала Ленина наиболее точным и оттого наиболее страшным «зеркалом русской революции».

Всю жизнь Ленин проповедовал ненависть к тому миру, в котором он родился. Террор для него был способом общения с этим миром. В начале своей политической карьеры, в 1901 году, он писал: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказаться от террора» (ПСС. М., 1967. Т. 5. С. 7).

Через двадцать лет, на закате своей жизни, в 1922 году, Ленин уже требовал узаконить террор. В письме наркому юстиции Курскому он писал: «Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого» (ПСС. Т. 45. С. 190–191).

Слева нас все время пытаются убедить, что Ленин и советская власть — это естественное продолжение хода русской истории. На самом деле советская власть относилась к русской истории так же, как генно-модифицированные организмы к экологически чистым продуктам. Война между ними велась не на жизнь, а на смерть.

Коммунизм — это политический «метиловый спирт», даже в малых дозах приводящий к ослеплению и летальному исходу. А мы хлебнули этого «метилового коммунизма» в XX столетии полноценный граненый стакан.

Если уж мы выжили после первого стакана «метилового коммунизма» и до сих пор никак не можем отойти от его ядовитого действия, может, не стоит тянуть руки ко второму стакану этой политической сивухи?


6. Народная Монархия Ивана Солоневича

В далеком Уругвае в 1953 году умер удивительный политический писатель Иван Лукьянович Солоневич (1891–1953), бежавший из советского концлагеря в 1934 году за границу.

Попав в Финляндии в фильтрационный лагерь, Иван Солоневич, взяв взаймы карандаш и бумагу, начинает описывать все то, что пережил в СССР. Так родилась знаменитая книга «Россия в концлагере», принесшая автору мировую славу и финансовую независимость.

Человеку, не испытывавшему на себе все прелести социальных экспериментов, трудно понять глубину того отвращения, которое И.Л. Солоневич питал ко всяческим революциям и социализмам.

«Я считал, — писал он, — и считаю, что ненависть к строю, который отправляет в могилу миллионы людей моей родины, — это не только мое право, но и мой долг».

Революцию, как он удачно выразился, чаще всего описывали с «преобладанием романа над уголовной хроникой», всегда пытаясь выдумать какой-нибудь литературный ход, чтобы чистую уголовщину прикрыть благородной идеальной романтикой или хотя бы разбавить кровавую реальность флером вымысла. И.Л. Солоневич называл такой подход бессовестным, а социализм — «диктатурой бессовестности».

Пытаясь «монархизм чувства... дополнить монархизмом холодного разума», уже в Аргентине Иван Солоневич публикует главную книгу своей жизни — «Народную Монархию» (1952). Как писал сам И.Л. Солоневич, этот капитальный идеологический труд посвящен «познанию русского народа и его трагической судьбы».

Отказ от монархии был воспринят им как отказ от тысячелетней русской истории. Монархия в России была его политическим идеалом, чаянием нормальной, спокойной, тихой и налаженной жизни, когда каждый занимается своим делом, а не безумного «массового порыва деятельности», когда все занимаются сразу всем, да еще и с катастрофическим энтузиазмом. «Народ, в его целом, — писал И.Л. Солоневич, — править не может — как не может “весь народ” писать картины, лечить зубы, командовать армиями, проектировать мосты. Здесь нужен “специалист”, которому народ будет доверять. В наших русских условиях таким “специалистом” был Царь».

Лишенная сухой схематичности, демонстративной системности и других «научных» атрибутов, писательская манера Ивана Солоневича своеобразна и рационалистична. В своем писательстве он констатировал лично увиденное и лично пережитое. Это свидетельство о социализме — каков он есть в его жизненных реалиях — из первоисточника, при этом автор имел возможность сравнивать гитлеровский Рейх со сталинским СССР, дореволюционную Империю — с послереволюционной Россией.

Иван Солоневич, пожалуй, самый современный писатель из классиков русского консерватизма. Его слог наиболее доходчив до слуха постсоветского читателя, его простота носит миссионерские черты, и потому не понять его мысль невозможно. Он перенял одну из базовых установок русской публицистики — откровенно беседовать со своим читателем — и гениально продолжил традицию имперской публицистики — имперской по размаху тем и интимности разговора, когда с читателем говорят доверительно, как с самым близким и дорогим другом, говорят, как писали бы в письме к постоянному и тонкому, поверенному в душевных делах товарищу.

Иван Солоневич жил и писал в самые сложные времена Великой Смуты XX века, но не потерял надежды на возрождение дорогого Отечества и всегда отвечал сомневающимся в его политическом оптимизме таким образом: «Очень многие из моих читателей скажут мне: “Все это, может быть, и правильно — но какой от всего этого толк? Какие есть шансы на восстановление Монархии в России?” И я отвечу: приблизительно все сто процентов».

Читайте книги блестящего русского публициста Ивана Солоневича, и перед вами откроется неизреченная красота Имперской России, нашей с вами исторической Родины.


7. Белое дело и барон Врангель

Родовым девизом вождя белых, главнокомандующего Русской армией барона Петра Николаевича Врангеля (1878–1928), был «сломишь, но не согнешь». Это изречение полностью приложимо ко всему Белому движению. Сломленные численно превосходящими красными силами, белые ушли из Крыма в эмиграцию, не склонивши своих знамен.

Память о бароне П.Н. Врангеле — хороший повод поговорить о Белом движении.

Когда смотришь на революцию и Гражданскую войну как исследователь, удивляешься поистине религиозной мощи участвовавших в этих событиях сил. Сил непримиримых, как сама религиозная вера.

Столкновение это можно описать как процесс, в котором социально-религиозная идея революции в 1917 году смогла победить христианскую идею Святой Руси.

К сожалению, Белое движение было слишком культурно-человечным. Борьба классовая и национальная в Гражданской войне не была в полной мере белыми осознана как борьба религиозно-цивилизационная. Белые лидеры отказались поднимать Христианский Крест борьбы с большевиками как антихристианами. В этом причина белой неуверенности, непоследовательности, разношерстности, «робости, перед которой вполне осознавший себя большевизм имеет все преимущества стороны, знающей свои цели».

Есть одна философская теория о русской душе, которую неверно приписывают Бердяеву, потому что первый ее озвучил философ Дмитрий Болдырев, любимый ученик Николая Лосского.

Суть теории в том, что в русской душе из божественного, человеческого и животного начал наиболее сильными являются божественное и животное. Лучшей иллюстрацией этой мысли является преподобный старец Серафим Саровский, кормящий медведя, отшельник, ушедший от людей, но близкий и Богу, и зверю.

И вся борьба в русском человеке идет между стремлением следовать или по пути Серафима Саровского, или по пути знаменитого вора и убийцы Ваньки Каина. Средний, тепло-хладный путь европейского буржуа у нас не приживается.

Кадетизм Белого движения есть попытка сделать ставку в борьбе с большевизмом на человеческую, душевную, культурную составляющую русского человека, игнорируя божественное, традиционно православно-монархическое. Эта попытка привить разлагающейся революционной России правила европейской гигиены не могла дать результата.

Духи революции не изгоняются призывами к чистоте в подъездах, призывами к Учредительному Собранию и тому подобным «прекраснодушным» либеральным призывам.

Если привязывать к политической расстановке сил ту теорию о трех составляющих русской души, которую я привел выше, то можно сказать, что за божественное в русской душе отвечали горячие православные монархисты, за теплохладное человеческое естество — либералы, а за животное — всевозможные холодные социалисты и леденящие большевики.

Теплохладные отвергли горячих как своих союзников в борьбе с леденящими и не смогли победить в своей борьбе. Многие были героями и отдали свои жизни в борьбе с большевизмом, многие спасли свою честь, свои добрые имена. Но само Белое движение не смогло и где-то противилось тому, чтобы бороться с большевиками с тем же дедовским Крестом, с которым победили Смуту и нашествие иноверцев наши Гермогены, Минины и Пожарские в XVII столетии.

Ослабление христианского духа в Белом движении в борьбе с мощным антихристианским духом большевизма не смогло быть компенсировано личной храбростью и жертвенностью большой массы белых героев.

Бог не был призван к этой борьбе белыми, и темные силы, которыми были явно проникнуты большевики, победили в Гражданской войне.


8. Советская власть и передача Крыма в 1954 году

53 года назад Верховный Совет СССР утвердил указ Президиума о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР и внес соответствующие изменения в Конституцию СССР.

В связи с этим редко говорят о том, что еще в 1944 году Хрущев, бывший тогда первым секретарем ЦК Компартии Украины, велел составить справку по Крыму и, будучи в Москве, поднимал уже тогда вопрос о передаче Крыма Украине.

Так что передача Крыма в 1954 году Хрущевым, долгое время бывшим вождем украинских коммунистов, не выглядит такой уж спонтанной.

Создав массового украинца, советская власть заложила базу современного государства Украина. Как только коммунистическая партия отошла от дел, национал-большевизм в лице украинства взял на землях Малороссии власть в свои руки.

Украинская государственность — объединение, сохранившееся в границах советских времен достаточно случайно. Как и во времена Русско-Литовского государства или Речи Посполитой, от нее уже отпадают целые регионы, цивилизационно более близкие России. Этот процесс уже имеет — и должен иметь и далее — поддержку в России под лозунгом «собирания Русской земли».

Украинское трансграничье как полуавтономный анклав сегодня разваливается, разбираемое по частям действительно самостоятельными мирами. При этом Запад хочет контролировать украинский суверенитет путем приглашения в НАТО, ЕС и руководства местными «политиками», часто напоминающими своими действиями многочисленных малороссийских гетманов XVII столетия или атаманов времен Гражданской войны начала XX столетия.

Украинские мифы необходимо рассеивать не только потому, что они дают многомиллионному населению Украины внеисторические мировоззренческие установки, но и потому, что они угрожают безопасности самой России. Украину нельзя сегодня удовлетворить оставлением Донбасса и Луганска в сфере их влияния или даже возвращением Крыма.

Украинские идеологи часто выступают с заявлениями, что современные границы не совпадают с этническими границами расселения украинского народа, указываются Воронежская, Белгородская, Курская области, Кубань и даже Дальний Восток.

Практически во всех украинских мифах образ России враждебен Украине, что формирует в украинском обществе негативное отношение к российской государственности и к русским как народу.

Стремление к единству Большой Руси требует открыто говорить о сложности и важности национальных проблем, стоящих перед русской нацией. Бессмысленно и бесполезно искать некую объективную или центристскую позицию в национальном вопросе. Объективной для нации может быть только национальная позиция.

Пока не поздно, надо указать всем на историческую правду «украинской проблемы», беспристрастно отделив от этой правды наслоения «украинской» пропаганды.


9. Что же такое любовь к Отечеству?

Что же такое любовь к Отечеству? Как описать это чувство и это мировоззрение?

«Любовь к Отечеству, — как писал один консерватор, — это ветвистое дерево, ствол которого корнями любви упирается внутрь сердца каждого и первые ростки которого непременно проявляются еще в семье и среди общества ближних».

Эта любовь, полагающая в требуемых случаях «душу свою за други своя»...

Суетная жизнь современного человека, с ее огромными потоками информации, частыми сменами впечатлений, не дающих возможности долго сосредоточиваться на отдельных предметах, приводит к определенной опустошенности души, когда появляется необходимость доказывать существование того или иного феномена, который ранее усваивался простым непосредственным ощущением, обычным человеческим восприятием. В отношении Родины появилась особая бесчувственность, некое «невидение» Отечества, слабость ощущения его. Этому ложному и болезненному современному состоянию «нечувствования», «невидения» Отечества необходимо помочь опереться на свидетельство других человеческих душевных способностей, для того чтобы исправить показания ослабевшего патриотического чувства. Необходима помощь разума — апология Отечества.

Россия в своей тысячелетней истории представляет интереснейший пример единства поколений, каждое из которых выполняло свою часть некоего общего отечественного проекта, общего исторического дела. Этот процесс не останавливался. Были периоды, когда государство российское почти прекращало свое самостоятельное существование, раздробленное на части. Но у русских никогда не пропадало то чувство единого целого; его начинали возрождать, несмотря ни на какие исторические смуты и поражения. Каждый раз социальный организм, разрушенный или надорванный, начинал восстанавливаться в тех местах Русского мира, которые более или менее уцелели после очередного национального катаклизма. Кризис одного поколения не являлся непреодолимым для последующего, которое с новыми силами бралось за возрожденческую работу. Эту работу можно сравнить с передачей по наследству от одного поколения другому того национального делания, которое и можно назвать построением Отечества, национальным деланием. Этот исторический процесс и есть практическая сфера применения деятельной любви к Родине, то, что сегодня многими не «слышится» или не принимается.

Именно в смене поколений и их единой деятельности и есть смысл существования Отечества — той реальной общности, в отличие от воображаемой общности — человечества.

Отечество дает единственное реальное осуществление общечеловеческой жизни во всем разнообразии ее частей, не предоставленных борьбе, а разумно и справедливо согласованных.

Человек как член человеческого рода воспитывается и реально живет только в Отечестве. Мы рождаемся в определенном Отечестве, в определенной социальной страте и постоянно пользуемся с рождения тем, что сделали как предыдущие поколения, так и современные нам люди. Мы испытываем в своей жизни как последствия их ошибок, так и пользуемся результатами их положительных усилий. Таким образом, каждый наш шаг вписан в общественную, реальную национальную жизнь. Эта вписанность нашей личной жизни в общенациональную рождает и развивает наше общественное чувство, чувство сопричастности к национальным задачам первостепенной важности, начало которым положено предыдущими поколениями и которые нам будет суждено лишь продолжить и передать в свою очередь последующим поколениям.

Отечество, Родина, государство являются, таким образом, коллективным процессом, в котором формируются преемственность исторических задач и преемственность политики.


10. Современная жизнь и русская традиция христианской семьи

Мир все больше сходит с ума в своей гонке за ускользающим счастьем, которое чаще всего путают с успехом, достатком или наслаждением. Этот «бег на месте» все более выматывает силы у человека, сочетаясь со все более и более охватывающим его чувством неудовлетворенности современным миром.

В таком мире остаться одиноким, вне семьи, сродни попаданию на каторгу. Работа поглощает почти все существо современного человека, но как только он останавливается или хотя бы приостанавливается, то ощущает вокруг себя обжигающую его пустоту. Все заняты таким же времяпрепровождением и в большинстве не способны на теплое внимание.

Теплота и доброта становятся редким продуктом в нашем мире, который вырабатывает только христианское чувство любви, еще кое-как работающее в некотором количестве христианских семей в нашем обществе.

Семейные отношения имеют особое место в системе человеческих союзов. Они являются самым старинным социальным учреждением, поскольку к его организации человек призван был еще в Раю, самим Богом.

Прежде чем вступить в общественную жизнь, человек научается ее начаткам в кругу семейном. Именно поэтому эту школу общественности и называют с древности «основной ячейкой» общества. Именно в семье человек рождается, научается любить своих родителей и других членов семьи и, вырастая до совершеннолетия с этими навыками, входит в общество, во взрослую жизнь.

Хороший семьянин, как правило, становится и хорошим гражданином, то есть способным воспринимать и свою Родину, и всех сограждан как свою расширенную гражданскую семью.

Таким образом, крепость общественная и государственная напрямую зависит от правильно поставленных семейных отношений в стране. Если семья имеет христианские установки, то и все другие общественные союзы будут получать достойных членов для своей деятельности.

Сам Господь вышел на Свое служение из семейного круга лишь в тридцать лет. И его апостолы, посланные на проповедь, прежде всего приносили свою благую весть в отдельные дома и семьи людей, создавая тем самым очаги распространения христианства.

Христианская семья взращивает не только хороших граждан, но и религиозно развитых членов самой Церкви. Христианские добродетели, вложенные с раннего возраста, часто дают обильные плоды во взрослой жизни. Почему, собственно, чем сильнее институт семьи, тем сильнее сама Церковь.

«Брак, — утверждает профессор-канонист И.С. Бердников, — есть пожизненное взаимное общение между мужчиной и женщиной, обнимающее все стороны их физической и духовной природы».

Христианский брак, столь высоко поставленный в жизни человека, должен и достигать важнейших целей в жизни человека.

Духовное единение во имя спасения в жизни вечной, восполнение мужского и женского начал в семейной жизни и продолжение рода человеческого и есть те цели человеческого существования на земле, которым способствует христианский брак.

Имея или заводя православные семьи, мы сможем формировать почву для возрождения здоровых социальных отношений, способных перерасти в Православное государство. Только заинтересованные в достойном будущем наших детей мужчины и женщины, состоящие в христианском браке, и способны заново создать общежитие под названием Православная Империя.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0