Главы из неопубликованной книги «Москва ХХ века»
 

Наведением порядка в городе занималась полиция. Ее до 1905 года возглавлял обер-полицмейстер, канцелярия которого находилась в Гнездниковском переулке.

Москва в конце XIX века в полицейском отношении делилась на три отделения. Каждое из них, объединявшее несколько полицейских частей, возглавлял полицмейстер. Всего было 17 полицейских частей. Каждая из них делилась на несколько участков. Самая обширная и населенная Мещанская часть имела четыре участка. В каждом участке имелись: пристав, его старший и младший помощник, канцелярия, околоточные надзиратели и полицейские.

Каждая полицейская часть имела пожарную команду во главе с брандмейстером. Все пожарные команды руководились из пожарного бюро, помещавшегося на Пречистенке.

Согласно императорскому указу с 1 января 1905 года Москва была выделена в особое градоначальство. Вместо должности обер-полицмейстера вводилась должность градоначальника, на которого возлагалось управление городом в административном и полицейском отношениях с подчинением министру внутренних дел. По этой причине должность генерал-губернатора решено было временно оставить незамещенной, до тех пор, пока император не признает необходимым ее восстановить. Это случилось в апреле 1905 года, когда в Москве стали нарастать революционные настроения. Главным начальником столицы стал ее бывший обер-полицмейстер А.А. Козлов, и градоначальник вошел в непосредственное подчинение ему.

Первым московским градоначальником стал генерал-майор Е.Н. Волков, перед этим назначением занимавший пост губернатора в Новороссийске и приехавший в Москву 16 января 1905 года. Убийство в Кремле великого князя Сергея Александровича Романова 4 февраля 1905 года, стачки рабочих и революционные выступления студентов вызвали его отставку. После него, с 18 февраля, этот пост занимал граф П.П. Шувалов. Во время приема посетителей 28 июня 1905 года он был убит несколькими выстрелами в упор эсером Петром Куликовским. Его заменил жандармский генерал-майор Г.П. фон Медем, за ним А.А. Рейнбот. Дольше других на посту московского градоначальника оставался генерал-майор А.А. Адрианов (1908–1915).

Для поимки преступников и усмирения разбушевавшихся граждан с первых лет XX века часть городовых стали обучать японским приемам самозащиты джиу-джитсу. Испытание, проведенное в присутствии градоначальника 2 мая 1909 года, произвело на экзаменаторов благоприятное впечатление, и было решено обучить джиу-джитсу весь состав московской полиции. Полиция обязана была также следить за состоянием вывесок на домах, за движением транспорта и даже за нахальными приставаниями молодых людей к воспитанницам женских учебных заведений и т.п.

Как и во все времена, власть над людьми нередко приводила тех, кто призван охранять порядок, к нарушению своих обязанностей за определенную мзду.

Легковой извозчик Алексей Валюнов в начале января 1910 года обратился к градоначальнику с жалобой на то, что городовые, стоящие на постах у Брестского вокзала^[1], собирают с извозчиков за право стоянки от 1 рубля 50 копеек до 2 рублей с каждого в месяц. Платящие городовым носят название «свои», и только они допускаются к стоянке у вокзала. Были случаи, когда посторонние извозчики брали пассажиров, но последних ссаживали и предлагали подряжать «своих» извозчиков.

Градоначальник произвел дознание по этой жалобе, и в отношении нескольких городовых она подтвердилась. О большинстве же городовых добыть у извозчиков изобличающих показаний не удалось.

Градоначальник распорядился изобличенных городовых удалить от должности и привлечь к уголовной ответственности. Неизобличенных городовых было предложено перевести в участки, где нет ни театров, ни вокзалов, ни других мест общественных собраний.

Градоначальником стала в Москве называться должность обер-полицмейстера с 1 января 1905 года. Спустя полтора года появились конные полицейские. И не только.

Газета «Русское слово» 17 июня 1906 года сообщала: «В Москве начала действовать первая велосипедная команда городовых. Она предназначена для развозки деловых бумаг между участками и экстренных поручений».

Перед Февральской революцией 1917 года, когда началось разрушение полицейского аппарата, в Москве насчитывалось пять полицмейстеров, 50 участковых приставов, 134 помощника участкового пристава, 550 полицейских надзирателей, 4 тысячи городовых, 300 конных городовых, 500 служителей при полицейских частях и так называемый полицейский резерв.

Император Александр III 5 мая 1881 года утвердил «Положение о московской полиции», предусматривавшее создание Московской сыскной полиции. В нем говорилось, что «начальник сыскной полиции и чиновники, при нем состоящие, находятся в полном распоряжении обер-полицмейстера». С годами начальники менялись, число сыщиков росло, обзавелись даже фельдшером и фотографом. Начались и злоупотребления властью: отказ в ведении дела, вымогательство денег, как у потерпевших, так и у обвиняемых, сделки с преступниками. Как следствие — появление в Москве множества лавочек по скупке краденого, незаконных притонов и других преступных заведений. Лишь со вступлением в должность начальника Московской сыскной полиции Аркадия Францевича Кошко в 1908 году положение исправилось, и вскоре московский сыск был признан одним из лучших в мире. Пресса называла Кошко «русским Шерлоком Холмсом». К каждому городскому участку он прикрепил полицейского надзирателя, который имел своих доносителей и участвовал в раскрытии всех правонарушений в своей местности. Одновременно он следил за полицейскими приставами и докладывал об их общении с преступным миром, если такое имелось. Среди осведомителей Кошко были и барышни с телефонной станции, и метрдотели фешенебельных гостиниц, и агенты похоронного бюро...

Летучий полицейский отряд Кошко из сорока человек действовал по всему городу. Каждый в нем имел профессиональную специализацию по видам и местам краж (лошадники, коровники, магазинщики, театралы и т.д.). Каждое утро начальник летучего отряда подавал Кошко ведомость о количестве задержанных воров, мошенников, нищих и хулиганов.

Порядок, хоть и не идеальный, в городе был установлен.

Действовало также с 1880 года Московское охранное (секретно-розыскное) отделение, занимавшееся политическим сыском. К 1917 году в картотеке московской «охранки» числилось более 300 тысяч карточек на лиц, попавших в поле ее зрения. Начальником Московского охранного отделения с 1896 года был С.В. Зубатов. Он создал «Летучий отряд филеров», имевший полномочия для арестов возмутителей порядка не только в Москве, но и в других городах. Платные агенты Зубатова из рабочих и служащих помогали пресекать попытки революционной пропаганды на фабриках и заводах, в тайных кружках. Его агенты были внедрены в рабочие страховые и кредитные организации. Видный деятель царского сыска П.П. Заварзин вспоминал: «Зубатов был одним из немногих царских агентов, который знал революционное движение и технику розыска. В то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы, которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах. Зубатов первый поставил розыск в империи по образцу западноевропейского, введя систематическую регистрацию, фотографирование, конспирирование внутренней агентуры и т.п.».

Для постоянного контроля за революционными группами Зубатов приказывал арестовывать только их руководство. Оставшиеся рядовые члены кружков начинали вновь расширять свою организацию, и, когда она становилась работоспособной, в ней вновь производились аресты, что деморализовывало остававшихся на свободе революционеров. Лишь в исключительных случаях, когда готовились покушения на членов Дома Романовых или известных сановников, аресту подвергались все участники террористической группы.

Активные действия «охранки» возмутили даже московских предпринимателей, они стали протестовать против вмешательства полиции в фабрично-заводскую жизнь. Пришлось Министерству внутренних дел удалить Зубатова из Москвы. Его преемником стал жандармский ротмистр В.В. Ратко. Штаты росли, в 1903 году уже было 62 филера для секретного наружного наблюдения и несколько десятков тайных доносителей — «сексотов». Продолжала свою работу в городе «охранка» вплоть до конца февраля 1917 года, когда большая часть ее архива погибла в огне, а сотрудники разбежались, прячась от тех, кого недавно преследовали.

О работе городской полиции можно судить по следующим ее приказам и по газетной хронике.

1902 год: «Усилить надзор на улицах за нищими и тотчас, как только они попросят у кого-либо милостыню, отправлять их в участок».

1907 год: «На основании Высочайше утвержденного 1 декабря 1897 года мнения Государственного совета и приговора Городской думы, состоявшегося 15 сентября 1888 года, установлен в городе Москве сбор за собак в размере 2 рубля в год за каждую. Действие правил о сборе с 1 января 1905 года распространяется на части города, расположенные за Камер-коллежским валом. Сбор должен быть внесен не позднее 31 января, после чего он будет взиматься со штрафом в 1 рубль, а всего в размере 3 рублей за каждую собаку. Если в течение года владелец лишится собаки, то сбор в этом случае должен быть уплачен за весь год. При получении сбора выдается на каждую собаку отдельная квитанция и металлический значок, который должен быть прикреплен владельцем собаки к ошейнику последней. Собаки, бродящие на улицах, подлежат поимке и затем в течение пяти суток могут быть получены обратно, по внесении за них сбора, если таковой не был уплачен ранее. Подлежат поимке и те собаки, которые хотя и имеют значки и оплачены сбором, но выпущены или выведены на улицу не на привязи».

1910 год: «Воспрещается оглашение или публичное распространение возбуждающих враждебное отношение к правительству сочинений и иных сообщений, а равно распространение или публичное выставление таковых же изображений. Воспрещается распространять произведения печати, подвергнутые аресту установленным в законе порядком. Воспрещается всякого рода публичное восхваление преступного деяния, равно как распространение или публичное выставление сочинения либо изображения, восхваляющих такое деяние. Воспрещается оглашение или публичное распространение: а) ложных о деятельности правительственного установления или должностного лица, войска или воинской части сведений, возбуждающих в населении враждебное к ним отношение, и б) ложных, возбуждающих общественную тревогу слухов о правительственном распоряжении, общественном бедствии или ином событии».

14 июля 1901 года газета «Ведомости Московской городской полиции» сообщала: «Воспрещается распитие крепких напитков на улицах, площадях, проездах, бульварах, в общественных садах, скверах, подворотных пространствах, дворах и помещениях, предоставленных для общественного пользования, а равно и в заведениях, торгующих крепкими напитками, где дозволена лишь продажа питей навынос».

27 апреля 1905 года газета «Московские ведомости» сообщала: «В 7 часов вечера 25 апреля в деревне Новая Андроновка за Рогожской заставой возникло грандиозное побоище между ворами и рабочими с заводов Гужона и Курских железнодорожных мастерских. Трехтысячная толпа рабочих разгромила воровские притоны и растерзала нескольких бандитов».

10 июля 1905 года газета «Московский листок» сообщала: «Вчера среди присланных из полицейских участков в антропометрическое бюро сыскной полиции задержанных преступников оказалось более десяти человек — сильно побитых воров разных категорий. Избитые воры, как оказалось, были «подобраны» в таком состоянии на Каланчевской площади и на прилегающих к ней улицах. Над ними третьего дня вечером совершили самосуд железнодорожные служащие. Толпа служащих, устроив форменную облаву на воров, окружила сначала север Каланчевской площади, служивший постоянным “операционным базисом для карманников и так называемых поездушников”. Почуяв беду, воры бросились в разные стороны и, заметив облаву со всех сторон, начали отчаянными усилиями взбираться на высокие заборы железнодорожного двора Рязанской железной дороги. Около двадцати воров, однако, были пойманы и избиты. Ежедневно на всех вокзалах дежурила целая сотня так называемых воров-подкидчиков, обиравших своих жертв, преимущественно из среды приезжих, посредством подкидки бумажников, наполненных поддельными кредитными и банковскими билетами. Воры-поездушники дежурили на самой площади или в проездах к ней и выхватывали из извозчичьих пролеток чемоданы и свертки. Карманники дежурили у вагонов конки и трамвая. Железнодорожные воры воровали пассажирский багаж на вокзалах и нередко ставили этим в отчаянное положение багажных кондукторов и артельщиков. Мало того, если какой-нибудь кондуктор или артельщик заходил в обеденное время в вокзальный сквер и засыпал там, то просыпался уже совершенно обобранным карманниками».

19 ноября 1905 года газета «Русское слово» сообщала: «В разгар уличных митингов — в сентябрьские и октябрьские дни — градоначальник распорядился убрать с бульваров все скамейки. Управа обратилась к градоначальнику с просьбой отменить это распоряжение, находя его тягостным для обывателей. Градоначальник согласился допустить установку скамеек на бульварах, но исключительно для детей и их провожатых, поручая полиции и сторожам строго следить, чтобы, кроме этой категории лиц, никто скамейками не пользовался. Скамейки будут поставлены на бульварах в самом ограниченном количестве».

2 августа 1907 года газета «Русские ведомости» сообщала: «Градоначальник приказом по столичной полиции отстранил от службы, подверг аресту и другим административным взысканиям свыше тридцати городовых за нахождение в пьяном виде на посту, за самовольную отлучку со службы и за дерзкое обращение со старшими чинами полиции. Этим же приказом отстранен от службы целый ряд дворников без права обратного поступления на должность дворников и ночных сторожей».

27 марта 1908 года газета «Русское слово» сообщала: «Пристав Вадбольский обратился в городскую управу с заявлением, что на Новинском бульваре идет вовсю азартная игра в карты, а бульварные сторожа не обращают на это никакого внимания. По поводу этого заявления городская управа намерена обратиться к градоначальнику с указанием, что город никаких полицейских обязанностей на своих бульварных сторожей возлагать не может. Поэтому для уничтожения игры желательно было бы установить на Новинском бульваре пост городового».

23 августа 1908 года газета «Русское слово» сообщала: «Ввиду наступления темных ночей, сопровождаемых усилением мелких краж и грабежей, в ночь на 22 августа начальник московской сыскной полиции А.Ф. Кошко с полным составом чинов сыскной полиции сделал облаву на ночные чайные лавки. В 48 лавках было задержано 479 лиц, из которых добрая половина оказалась ворами-рецидивистами, высланными из Москвы».

1 ноября 1908 года газета «Русское слово» сообщала: «Градоначальник обратил внимание на сильно развивающееся в столице нищенство и отдал вчера распоряжение по полиции принять экстренные меры к устранению этого явления. Полиции предписывается не допускать нищих останавливаться на улицах, у театров, ресторанов и других общественных мест».

15 марта 1911 года газета «Голос Москвы» сообщала: «На днях на Хитровке ночью произведен грандиозный обыск, в ходе которого было арестовано 106 человек. Причиной, вызвавшей обыск, явилось открытие Охранным отделением полиции тайной организации, занимавшейся подделкой паспортов и их продажей. Вся шайка, орудовавшая на Хитровом рынке, арестована».

2 апреля 1911 года газета «Голос Москвы» сообщала: «Московский градоначальник предписал приставам усилить надзор за бульварами, скверами и городскими садами ввиду необходимости очистить их от неблагонадежных элементов: нищих, хулиганов, проституток, сутенеров и т.п., чтобы бульварами и садами могли безопасно пользоваться дети, а также та часть населения, которая лишена возможности выезжать на дачи. Начальникам полицейского резерва вменено в обязанность высылать на бульвары особые наряды».

В 1912 году «Журнал Московской городской думы» сообщал: «Дума разрешила управе приобрести для вооружения городовых, несущих службу в черте г. Москвы, 3000 автоматических пистолетов системы “браунинг” со всеми принадлежностями к ним».

2 апреля 1913 года газета «Голос Москвы» сообщала: «Градоначальник издал обязательное постановление, по которому лица, не располагающие правом жительства в Москве и лишенные такого права, за самовольное прибытие в пределы московского градоначальства подвергаются штрафу до 500 рублей или аресту на три месяца».

2 января 1917 года газета «Русское слово» сообщала: «Вчера персидский подданный Кулам Черболей Таги, проживающий в доме Бояринова на Дубровско-Ильинской улице, за хранение и курение опиума подвергнут градоначальником денежному штрафу в размере 100 рублей с заменой при неуплате тюремным заключением на две недели».

5 января 1917 года газета «Русское слово» сообщала: «Вчера по распоряжению градоначальника за нарушение обязательного постановления о поддержании температуры жилых помещений не ниже 13 градусов подвергнут месячному тюремному заключению домовладелец в Лесном переулке Я.Ф. Сарычев, а домовладелица на углу Большого Спасского и 2-го Знаменского переулков О.М. Сорокина — тюремному заключению на пятнадцать дней».

Грянул роковой 1917 год. Городовых назвали царскими прислужниками и кого расстреляли, кого упекли в кутузку, кого просто-напросто лишили работы и оставили умирать от голода. Вся веками строившаяся правоохранительная система распалась, и ее пришлось создавать заново. Выпущенные революцией из тюрем уголовники наконец почувствовали раздолье для совершения своих преступных дел.

Московской милиции, появившейся в марте 1917 года, пришлось нелегко. Голод, большое количество огнестрельного оружия на руках у населения, бесчинство банд, состоявших из выпущенных из тюрем преступников и примкнувших к ним тыловым революционным солдатам. Да и сама милиция, набранная из вчерашних фабричных рабочих и крестьянских пареньков, ни морально, ни профессионально не была подготовлена к новой работе.

Продолжение следует.