Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Ковчег

Владимир Леонидович Скобцов родился в 1959 году в Донецке. Окончил Донецкий университет, исторический факультет. Поэт, прозаик, бард. Поэтические сборники: «Стихи под гитару» (1999), «Целовало времечко» (2000), «Автопортрет» (2001), «Венок сонетов» (2011) и др. Автор поэтической летописи вой­ны на Донбассе «Непокоренный». Руководитель проекта возрожденного фестиваля музыки и поэзии «Большой Донбасс». Член Союза писателей ДНР. Живет и работает в Донецке.

Начало

Когда последний уплывет
Ковчег, набитый протеже,
и ты, не выживший уже,
но и не умерший еще.

Водой меж пальцами течет
жизнь перед Богом в неглиже,
ты смотришь в хронике уже
то, что не началось еще.

Какой ценой оплатишь счет
у воронья на дележе?
Война не кончится уже,
война не началась еще.

И ты на этом рубеже
как пень, как хрень, как пес, как черт
торчишь, не выживший еще,
но и не умерший уже.


Апостол

Держись, держись, прорвемся, братик,
Еще зубами будем рвать их,
Ведь на войне — не на кровати,
Навылет, а не наповал.

Жизнь тяжела, а смерть крылата,
Плевать ей, кто укроп, кто вата,
Кому Россия виновата,
А кто Донбассу задолжал.

Ждут нас небесные альковы,
Да снайпера, видать, хреновы
И песни пуль для нас не новы,
И мы со смертью не на Вы.

Ты покури, а я прикрою,
Смотри: за первою звездою
Гуманитарные конвои
Ведут усталые волхвы.

И Ирод цел, и, жив покуда,
Гешефт свой делает Иуда,
И мы с тобой не верим в чудо,
И на войне как на войне.

Разорван в клочья мира атом,
Нещадно кроя небо матом,
Апостол в должности медбрата
Мессию тащит на спине.


Мой рай

Мой рай, мой край. Об этот край суровый
Ломают копья, расшибают лбы.
Я создан из его любви и крови,
Труда и воли, слова и судьбы.

Его судьба — нелегкая дорога,
По ней он шел — не полз и не петлял.
В лицо он видел дьявола и Бога,
Пред ними не скулил и не вилял.

Был столько раз оболган, продан, предан,
Лицом к беде, у смерти на краю,
Он никогда не называл соседом
Родную мать и родину свою.

Он прям, упрям, он тверд, не терпит лени,
Он бил всегда за подлость по зубам,
Он никого не ставил на колени,
Поскольку никогда не встанет сам.


Накануне

Еще не стынет след ничей,
Еще не выплаканы слезы,
Еще не верится в прогнозы
Благих, убогих трепачей.

Не слышен сердцу зов трубы,
Созвездья спят в ночной реке,
Младенец спит, в его руке
Зажата линия судьбы.

И мать, пока что не вдова,
Так сладко спит в обнимку с мужем,
Он для войны еще не нужен,
Она пока еще жива.

Туман окутал берега,
Не выдаст Бог, не хрустнет ветка,
Выходит пиррова разведка
В расположение врага.


Небо

Гул синевы высокой
В землю вошел по локоть.
Если закроешь окна,
В окнах не будет стекол.

Если закроешь уши,
Будешь ты слышать кожей.
К Богу взывают души,
Ты их услышишь тоже.

Если чиста рубаха,
То не страшна разлука.
На небесах нет страха,
Если смотреть без звука.

Их синева упруга,
Можно смешать в мольберте.
Если обнять друг друга,
Можно забыть о смерти.


Больше некому

Не от барских щедрот,
Кого жизнь не убила,
Называли народ,
Больше некого было.

А беда как вода,
Дождик капал на рыло,
Не бежал никуда,
Ему некуда было.

Сон, не видящий снов,
Молодецкая сила,
Не искал подлецов,
Ему незачем было.

Узел времени пал,
Королевство прогнило,
Он стихов не читал,
Ему некогда было.

Но когда в черный год
Неба лопнула жила,
Он держал небосвод,
Больше некому было.


Душа

Всю ночь, от боли чуть дыша,
Душа скулила виновато,
Под утро боль ушла куда-то,
А вместе с нею и душа.

Себя истратив до гроша,
В постели холодело тело,
Быть может, время подоспело,
А может, вызрела душа.

Такой момент! Ну хоть бы кто
Из детской сказки появился,
Над изголовием склонился —
Хоть ангел, хоть Пегас в пальто.

Вот, круг прощальный соверша,
Под люстрой бабочкой порхала,
На свет рванула и пропала
Моя пропащая душа.

Кто был ничем, тот станет всем,
А я избалован был небом,
Не обделен судьбой и хлебом,
Кем только не был — стал никем.

Отныне больше не греша,
Уж не лгала и не блудила,
И не кляла, и не любила
Моя заблудшая душа.

И в надвигавшемся Ничто
Никто не встретил, не поздравил —
Ни Бог, ни черт, ни Петр, ни Павел,
Ни некто — вообще никто.

«Готова ль к Вечности душа?» —
Слова, звучащие как трубы.
И прошептали мои губы
Довольно внятно: «Ни шиша!»

И врач сказал: «Коллеги, ша!»
И зарядил разрядом тело,
И в путь обратный полетела
Моя ожившая душа.

Боль возвращалась не спеша,
А может, смерть не торопилась,
А может, за меня молилась
Одна родная мне душа.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0