Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Василий Агапкин и его марш «Прощание славянки»

Михаил Давидович Черток родился в 1966 году в Ленинграде. Окончил Военно-дирижерский факультет Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. Пять лет находился в Чечне в качестве военного дирижера военного духового оркестра. Майор запаса. Главный специалист-эксперт отдела науки,инноваций и информационных технологий Департамента науки и образования Министерства культуры Российской Федерации.

          Сегодня нет в России человека, который бы не знал или не слышал эту мелодию. Не случайно ведь с первого своего звука марш западает в душу и навсегда остается в памяти. Как правило, звучание этой музыки ассоциируется с прощанием, разлукой. Недаром его исполняют при проводах в армию (фильм Н.Михалкова «Родня»). Незабываем эпизод с Борисом (Н.Баталов) и Вероникой (Т.Самойлова) из великого фильма М.Калатозова «Летят журавли».
        И все же история марша нуждается в прояснениях. Самое первое заключается в дате написания. Второе — в принижении автором заслуги в создании гениального произведения. При жизни Агапкин неохотно говорил о своем детище, не считал его выдающимся и даже пояснительную записку к маршу написал спустя полвека. Почему? И наконец, третье заключается в самой мелодике вещи. Отчего с первого же звука марш узнаваем, признаваем и западает в сердце? Ведь в истории музыки мало примеров подобного феномена.
        Начать хотелось бы с событий, более близких к нам в истории, нежели первая Балканская война 1912 года. Но предварим: гения никакой Фрейд не объяснит. Скромнейший штаб-трубач, пылинка на ветру, рождает в провинциальном Тамбове, на берегах мелководной Цны, шедевр, равный несравненным образцам мировой музыкальной культуры.
        Одним из решающих событий Великой Отечественной войны по праву признается исторический парад на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года. Он проходил всего в одном танковом переходе от рубежей обороны и знаменателен многим.
        Руководителем сводного военного духового оркестра, призванного обеспечивать музыкальное сопровождение парада, был назначен интендант 1-го ранга Василий Иванович Агапкин. Всенародная любовь к маршу такова, что, когда смотришь даже кинохронику того легендарного парада, его мелодия невольно звучит в голове. Ловишь себя на мысли, что без этого марша нельзя было уйти на подвиг, без него мы бы просто не выдержали, не отстояли Москву.
        В тот критический для России момент от народа и руководства страны требовалось предельное напряжение, чтобы не допустить захвата врагом столицы.
        Сталин принял решение провести традиционный парад на глазах у противника. Очень удачно было подобрано сочетание военной музыки и управление оркестром автором популярнейшего в народе марша.
        Но почему именно Агапкин? Как пишет в своих мемуарах генерал Артем Федорович Сергеев[1], одним из любимых музыкальных произведений Сталина был марш Агапкина. По его словам, Сталин часто слушал на патефоне пластинку с записью этого произведения в исполнении самого автора[2].
        Если по своему значению и влиянию на исход войны ноябрьский парад 1941 года приравнивается к величайшим сражениям Великой Отечественной, то «Прощание славянки» можно поставить в один ряд с такими источниками Победы, как любовь к Родине, верность присяге, ненависть к фашистскому агрессору.
        Хорошо отражает настроение и картину того дня повесть Ю.Тюрина «Парад»[3]. Она разительно отличается от других работ, описывающих утро 7 ноября. Повествование в ней ведется от имени самого капельмейстера. Автор рассказывает о том, как Василия Ивановича назначили главным музыкальным руководителем парада, как и где шли репетиции сводного оркестра и всего парадного расчета, как проходил сам парад. По словам писателя, рассвет 7 ноября стал для Агапкина самым значительным событием в жизни[4].
        Повторим, что марш «Прощание славянки» был написан в 1912 году. Спикер Государственной думы Б.Грызлов в ходе официального визита в январе 2011 года в Тамбов, гимном которого является этот марш, во время беседы с журналистами поддержал идею о придании празднованию столетия марша общенационального статуса. Борис Витальевич, в частности, сказал: «Думаю, что это событие всероссийского масштаба. Сегодня мы обсуждали, что к этой дате может быть приурочен Всероссийский фестиваль духовой музыки, который пройдет в Тамбове. На него приедут духовые оркестры со всей нашей страны. Состоится большой праздник, который будет идти, безусловно, не один день»[5].
        Василий Иванович Агапкин родился 3 февраля 1884 года в деревне Шанчерово (ныне село Михайловское) Рязанской губернии. В десять лет, потеряв родителей, он становится по воле добрых людей воспитанником оркестра 308-го Царевского резервного батальона Астраханского пехотного полка. В 1899-м — Аварский резервный пехотный батальон (Махачкала), воспитанник оркестра. 1900 год — 82-й пехотный полк (Грозный), музыкантский воспитанник. 1901–1906 годы — 45-й драгунский Северский полк. 1906–1909 годы — Тверской драгунский полк (Тифлис), срочная служба в должности военного музыканта. 1910–1917 годы — 7-й запасной кавалерийский полк, сверхсрочная служба в должности штаб-трубача (Тамбов). 1918–1920 годы — Красная армия, 1-й гусарский Варшавский полк, капельмейстер. В 1920-м, после провала наступления Тухачевского–Сталина на Польшу, назначен капельмейстером оркестра войск ГПУ (Москва). 1922-й — 17-й особый полк войск ОГПУ, военный капельмейстер. 1923-й — 1-я Московская школа Транспортного отдела ОГПУ, капельмейстер. 1930-й — Центральная школа ОГПУ, Высшая школа НКВД СССР, военный дирижер. 1947–1955 годы — образцовый оркестр МГБ, начальник оркестра. Общий стаж военной службы в Красной и Советской армии, включая службу музыкантским воспитанником, составил более 60 лет! Умер полковник Агапкин в 1964 году, незаметно от СМИ, похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
        Свои композиторские замыслы Василий Иванович, кроме «Прощания славянки», реализовал в сочинениях «Волшебный сон», «Стон Варшавы» (1915), «Любовь музыканта», «Голубая ночь», «Сиротка», «Ночь над Москвой», «Дочь улицы», «На берегу Черного моря», «Веселый отдых» и многих других, всего около сорока работ.
        Известность к Агапкину пришла сразу. Уже в 1913–1914 годах газеты широко публиковали заметки, упоминавшие его марш. Потом наступил период «полузабытости». Несмотря на всенародную известность марша, официальное признание пришло к автору поздновато.
        Что стало причиной замалчивания имени и заслуг Агапкина на протяжении десятилетий? Виной тому — огромная популярность мелодии марша еще до Первой мировой войны.
        В годы Гражданской войны «Прощание славянки» стало любимым сначала у белых и только потом у красных. К тому же на мелодию марша было сочинено немалое количество текстов, которые могли не понравиться властям. Эти песни распевались и белыми, и красными, хотя сам автор в то время служил на стороне красных. Сохранились некоторые тексты песен того периода.
        
        Песня добровольцев студенческого батальона (1918)[6]:
        
        Вспоили вы нас и вскормили,
        Отчизны родные поля.
        И мы беззаветно любили
        Тебя, Святой Руси земля.
        
        Мы дети отчизны великой,
        Мы помним заветы отцов,
        Погибших за край свой родимый
        Геройскою смертью бойцов.
        
        Пусть каждый и верит, и знает,
        Блеснут из-за тучи лучи,
        И радостный день засияет,
        И в ножны мы вложим мечи.
        
        Припев:
        
        Теперь же грозный час борьбы
                     настал,
        Коварный враг на нас напал,
        И каждому, кто Руси сын,
        На бой с врагом лишь путь один.
        Приюты наук опустели,
        Все студенты готовы в поход.
        Так за Отчизну, к великой цели
        Пусть каждый с верою идет.
        
        Все это мешало известности композитора в советское время. Это подтверждают вышедшие подцензурные словари и энциклопедии — официальные источники информации о жизни замечательных людей нашей страны. Впервые скромные известия об Агапкине находим только в Большой советской энциклопедии (БСЭ) выпуска 1970 года[7], но не в виде отдельной статьи, а лишь как упоминание его фамилии в статье, посвященной духовым оркестрам. Причем Василий Иванович незаслуженно, на наш взгляд, упомянут после В.М. Блажевича, Ф.И. Николаевского и С.А. Чернецкого[8]. И это несмотря на то, что даже в алфавитном порядке он должен быть упомянут первым.
        В статье «Военная музыка» в пятом томе БСЭ, в Музыкальной энциклопедии 1982 года[9] об Агапкине нет и слова. Удивительно, но, несмотря на такую слабую «энциклопедическую» известность Агапкина, в учебнике «Советская военная музыка», написанном в 1977 году, в посвященной ему статье мы читаем о марше «Прощание славянки» следующее: «Как и вальс “На сопках Маньчжурии” И.Шатрова[10], этот марш обошел всю Россию. Поэты складывали к нему стихи, а затем на сочиненные стихи марш стали петь»[11]. Советский энциклопедический словарь (1980) об Агапкине не упоминает.
        Регулярные сведения об Агапкине в энциклопедических изданиях находим только с 2000 года. Так, например, в Российском энциклопедическом словаре под общей редакцией академика А.М. Прохорова, изданном в 2001 году, имеется заметка о выдающемся военном дирижере[12].
        Есть информация о Василии Ивановиче и в Большой энциклопедии, состоящей из 62 томов[13]. Здесь рассказывается о том, что марш «Прощание славянки», написанный в 1912 году, был в советское время якобы запрещен, а также о том, что в годы Гражданской войны существовали песенные варианты марша. К сожалению, как часто бывает, делается все это без каких-либо указаний на первоисточники.
        В Новой российской энциклопедии, вышедшей под редакцией А.Д. Некипелова, говорится, что Агапкин «дирижировал оркестром на Параде Победы в Москве 24.06.1945»[14]. Это не совсем так. На самом деле Агапкин руководил группой барабанщиков, под дробь которых бросали фашистские штандарты к стенам Мавзолея. Если прислушаться к игре барабанов в тот день, просматривая кадры кинохроники, мы четко услышим тему вступления к маршу «Прощание славянки» и несколько первых тактов главной темы. А сводным же оркестром на Параде Победы дирижировал генерал-майор С.А. Чернецкий, начальник Военно-оркестровой службы Вооруженных Сил Советского Союза.
        В учебнике «История военной музыки России», написанном под редакцией В.И. Тутунова в 2005 году, о самом композиторе и его творчестве сказано: «Из всех русских маршей, появившихся в XXвеке до Октябрьской революции, наиболее привлекательным является сочинение В.Агапкина “Прощание славянки”, получившее широкую известность и сохранившееся в репертуаре военных оркестров и ансамблей вплоть до наших дней»[15].
        Автор учебника подчеркивает, что огромная популярность марша «Прощание славянки» обусловлена прежде всего мелодичностью, простотой, связью с распространенными бытовыми музыкальными жанрами. Эта связь проявляется как в нешаблонной форме, так и в особенностях мелодики. Вместе с тем здесь строго соблюдены все традиционные жанровые признаки марша. По форме марш представляет собой как бы куплетную песню, состоящую из трех периодов. Есть здесь сообщение, что именно в Тамбове в 1912 году Агапкин написал свой марш, который, по словам автора, явился «откликом на освободительную войну славянских народов Балканского полуострова против турецкого ига».
        Многие детали истории жизни и творчества композитора и дирижера раскрывают перед нами художественные произведения, написанные в разное время различными авторами.
        Упоминает, например, о марше историк Н.Н. Яковлев в своей знаменитой книге «1 августа 1914»[16]. В частности, он приводит дневниковые записи участника той кампании: «Звучит команда: “На молитву — шапки долой, певчие — перед полк”. После “Ура” оркестр играет “Боже, царя храни!”. У многих на глазах слезы. Полк двинулся на вокзал. На перроне торопливое прощание. И гром оркестров. Замечательная русская музыка, не имеющая равной в мире, за счет которой еще Наполеон относил многое в победах российского оружия. Но кто возьмется указать, почему с началом той войны все чаще звучал хватающий за душу марш “Прощание славянки”? Написанный незадолго до того и промелькнувший как-то незамеченным, марш этот с августа 1914 года стал необычайно популярным, под неописуемо скорбные звуки его отходили к границе бесконечные эшелоны с бесчисленных вокзалов».
        Хорошо известна книга В.К. Степанова «Неувядаемый марш»[17], которая написана по воспоминаниям дочери Агапкина — Азы Васильевны Свердловой. Книга эта ценна тем, что остается одним из самых ранних исследований биографии Агапкина. Сведения из этой книги цитируются всеми энциклопедиями, словарями и учебниками, но, к великому сожалению, зачастую с искажениями и значительными изменениями, забывая о том, что сам Степанов, как писатель, имел полное право на художественный вымысел.
        Вот какую характеристику дает своему маршу Агапкин в записке, помещенной Степановым в своей книге: «Марш “Прощание славянки” был мною написан накануне 1-й Мировой войны под влиянием событий на Балканах, когда Турция агрессивно напала на мирные балканские государства[18]. Марш посвящен женщинам-славянкам, провожающим своих сыновей, мужей и братьев на священную защиту Родины… В.Агапкин»[19].
        Степанов пишет: «В октябре 1912 года тихий Тамбов всколыхнула весть: началась 1-я Балканская война… Агапкин в эти дни не находит себе места — он весь захвачен балканскими событиями. Свои чувства стремится выразить в музыке. Забыв о черновиках вальса, подбирает на рояле такую мелодию, которая звала бы славян в священный бой. Он то садится за рояль, то берет трубу. А оторвется от инструмента — напевает себе под нос какую-то мелодию… Сейчас Василий Иванович много трудится по ночам, устал, стал раздражителен. Не раз крышка рояля опускается со стуком, а на пол летят скомканные нотные листы… Свой марш, родившийся на тихой Гимназической улочке в Тамбове осенью 1912 года, штаб-трубач Агапкин так и назвал — “Прощание славянки”»[20].
        Вспомним, что балканский вопрос волновал русское общество не один десяток лет, начиная со второй половины царствования Александра II. Ему уделяли немало сил и времени императоры Александр IIIи Николай II. Дом Романовых был связан родственными узами с королем Черногории Николаем I: его две дочери были замужем за русскими великими князьями. В разрешении Балканского кризиса активно участвовали К.Победоносцев, М.Скобелев, В.Верещагин, В.Поленов, И.Аксаков, В.Гаршин, Л.Толстой, Ф.Достоевский, К.Леонтьев, В.Соловьев, Н.Гумилев, митрополит Антоний (Храповицкий). Балканским событиям сербско-турецкой войны 1875–1876 годов посвятил свой знаменитый «Славянский марш» П.И. Чайковский.
        Война началась в октябре 1912 года, и неудивительно, что уже в этом месяце, как следует из утверждений многих писателей, на экране тамбовского «синема» крутят хронику событий на Балканах. Это в наш век информация распространяется по миру стремительно, но в 1912 году фронтовые сводки, а уж тем более кинохроника, наверное, доходили до граждан с большим опозданием. Вот как описывают журналисты тех времен процесс передачи вестей с театра военных действий, из Болгарии в Россию:
        «Корреспондент г-н Мамонтов сдает телеграмму в триста слов в Яни (в трехстах верстах от Стара-Загоры). При этом происходит следующий диалог.
        — Что же мне делать с вашей депешей? — спрашивает телеграфист.
        — Отправьте по телеграфу в свободное время.
        — Да у нас не бывает свободного времени… День и ночь поочередно выстукиваем служебные депеши… Впрочем, завтра же отправим на буйволах до Лозенграда. А там по телеграфу пойдет…
        — Нет, и там на буйволах, — вмешивается другой телеграфист, — до Ямбола.
        — Когда же она дойдет до Москвы?
        — Дней через десять, не раньше.
        — А если срочною ее сдать?
        — Тогда на сутки позже.
        — Почему?!
        — Срочную надо записывать в реестр, она ведь втрое дороже, — а буйволы все равно скорее не повезут, будь она хоть десять раз “срочная”…
        Из сказанного следует, что читатели, даже внимательно следившие по газетам за ходом войны, не могли как следует ориентироваться в происходящих событиях»[21].
        А документальное кино в 1912 году крутилось в Тамбове максимум через неделю после съемок сюжетов — там работал владелец синема-театра «Модерн» предприимчивый профессионал и мобильный оператор Г.А. Булгаков. К сожалению, не сохранилась его архивная киносъемка «День сбора в пользу балканских славян в Тамбове» (сбор урожая 1912 года, выпуск на экран 5 ноября 1912 года).
        В.В. Соколов в книге «Прощание славянки»[22] говорит: «Неизвестно, долго ли создавалось произведение, да это и не столь важно. Можно предположить, что процесс сочинения измерялся часами, но такими, за которыми стояла вся жизнь Василия Агапкина, история его рода. Создан был марш “Прощание славянки” и посвящался всем славянским женщинам…» Книга Соколова, к сожалению, имеет мало ссылок на источники информации. Особую ценность между тем для всех нас имеют фотографии, в том числе снимки отдельных нотных листов из альбомов — первых изданий марша.
        Некоторыми исследователями высказывалось предположение, что марш написан в скверном расположении духа. Об этом же говорит и дочь Василия Ивановича — Аза Васильевна. Что послужило причиной плохого настроения Агапкина, сейчас не узнать. Но беру на себя смелость предполагать, что имела место осенняя депрессия. Именно об этих обстоятельствах и упоминает очень осторожно Степанов в своей работе «Неувядаемый марш». Речь идет о смерти новорожденного ребенка в семье Агапкиных. И довольно точно указана дата — ноябрь. По словам А.В. Свердловой, первый ребенок родился у молодой четы Агапкиных в 1911 году, осенью, девочку назвали Ниной. К сожалению, при выдаче свидетельства о рождении, в 1921 году, произошла ошибка, и год рождения Нины стал 1912. На фотографии из семейного архива 1915 года изображены Василий Иванович, Ольга Алексеевна и их дочь Нина 1911 года рождения.
        По словам Азы Васильевны, следующий ребенок в семье Агапкиных был рожден осенью 1912 года, и в ноябре, в грудном возрасте, девочка умерла. Об этом событии и упоминает Степанов, объясняя приступы меланхолии у Василия Ивановича. Третий ребенок, тоже девочка, родилась в 1915 году, но, к великому несчастью, умерла от менингита в 1920-м. Аза родилась в 1921 году, а сын Борис в 1923-м.
        Таким образом, у нас, вслед за утверждениями строгих энциклопедий, книг, написанных писателями на основе воспоминаний родственников Агапкина, мало поводов сомневаться, что марш «Прощание славянки» был написан именно в конце 1912 года. Мы считаем правильным выбор этого года как точки отсчета 100-летия произведения — не просто национального, но и общеславянского масштаба.
        Из того, что по этому поводу написали авторы книг об Агапкине, сложилось и закрепилось следующее представление. После того как из-под руки Василия Ивановича вышли первые нотные наброски, рукопись была обработана и инструментована Я.И. Богорадом[23]. Поздней осенью 1912 года марш уже прозвучал в исполнении оркестра 51-го Литовского полка в Симферополе, на берегу речки Славянки, а зимой 1913 года — в исполнении оркестра, где служил Василий Иванович, в Тамбове.
        Мы проверили в Российской государственной библиотеке (отделение в доме Пашкова) все имеющиеся там материалы, связанные с Богорадом. У владельца «Бюро инструментовки Богорад и Ко»[24], которое было известно далеко по России и за ее пределами, как оказалось, был хорошо поставлен учет авторов, обращавшихся в эту контору. Так вот, оказалось, что среди обращавшихся к Богораду авторов-композиторов имя Агапкина вовсе не упоминается.
        Таким образом, укоренившееся мнение, что к обработке и инструментовке марша был привлечен Богорад, остается спорным.
        В литературе приводится изображение титульного листа и первой странички нот марша, якобы изданного симферопольской типографией в 1912 году. Мы воспроизводим одну из страниц книги Соколова «Прощание славянки». Заметим, что это, пожалуй, единственное изображение, встречающееся в литературе, без обрезанных краев.
        Рассмотрим титульный лист. На нем при внимательном взгляде видим сверху справа: «Посвящается всем славянским женщинам».
        На нотном тексте сверху посередине написано: «Посвящается событиям балканских государств». Снизу на титульном листе посередине написано: «Юлий Генрих Циммерман, поставщик Двора Его Императорского Величества, Москва, Кузнецкий мост, дом Захарьина, С.-Петербург, Морская, д. 36». На нотном тексте снизу справа написано: «Печатня В.Гроссе в Москве, Б. Спасская ул., соб. д.». Посередине номер 1481. Это дает основания полагать, что титульный лист и нотная страничка, опубликованные Соколовым, относятся к совершенно разным изданиям.
        Известна фотография, на которой Василий Агапкин, воспитанник оркестра 308-го Царевского резервного батальона Астраханского пехотного полка, держит в руках корнет. Нам удалось установить, что эта небольшая труба как раз и была изготовлена на фабрике музыкальных инструментов Циммермана в Петербурге, о чем свидетельствует соответствие данного инструмента изображению на рекламной бирке фабрики.
        Эта рекламная бирка помещалась на внутренней стороне чехла и знакомит нас с уникальной для того времени музыкальной фабрикой — производственным объединением Циммермана. Там не только изготавливали музыкальные инструменты, но и готовили к печати, издавали ноты музыкальных произведений. Фирма была не просто крупной, но и солидной, престижной.
        По данным статистических сборников 1911–1912 годов, выпущенных МВД России[25], издательство Циммермана стояло на втором месте после издательства П.Юргенсона по количеству изданных наименований и среднему тиражу изданий. Тем не менее даже упоминания о марше Агапкина «Прощание славянки» в этих сборниках отсутствуют. Значит, мы можем предположить, что в этом издательстве марш был напечатан позднее 1912 года.
        О характере возможных взаимоотношений Агапкина с издательством, имевшим европейскую известность, повествует Г.К. Иванов в своей книге «Нотоиздательское дело в России»[26]: «…если к издателю является начинающий композитор, сочинения которого были с успехом исполнены публично и удостоились лестных отзывов печати, то издатель, нисколько не интересуясь достоинствами сочинения, в котором он ничего не понимает, игнорируя и успехи, и отзывы критики, предлагает композитору напечатать сочинения на его, композитора, средства и требует безвозмездной уступки издателю навсегда права собственности на них. Когда сочинения эти начинают бойко расходиться, то композитор встречает более радушный прием: издатель берет на себя половину расходов по печатанию следующих сочинений, но доходы оставляет целиком себе и навсегда…»[27] Знакомство с подобными обстоятельствами позволяет предположить, что в издательстве Циммермана ноты марша могли быть напечатаны лишь тогда, когда «Прощание славянки» уже приобрело популярность и любовь слушателей. Следовательно, время публикации можно отнести за рубеж 1912 года.
        Декретом Совнаркома РСФСР от 19 декабря 1918 года вся нотная печать в России была национализирована. Далее, как утверждает М.Е. Кунин, «на базе нотопечатен Юргенсона и Гроссе в Москве была создана специализированная типография. Все фонды награвированных досок перешли к “Музгизу”, который на первых же порах своего существования развернул разностороннюю издательскую деятельность»[28].
        Наши поиски в Доме Пашкова (РГБ) в Москве марша «Прощание славянки», изданного в печатне Гроссе в 1914 году, как и в случае с издательством Циммермана, не увенчались успехом. Не нашли мы «фондов награвированных досок» и учетных книг «по нотопечатне» печатни В.Гроссе в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), куда перешел весь архив «Музгиза» после его реорганизации в 1964 году.
        Где же тогда титульный лист издания Гроссе? Возможно, он безвозвратно утерян.
        Итак, никому не известный, начинающий композитор Василий Агапкин мог принести рукопись марша «Прощание славянки» для клавира в печатню Гроссе в Москве, скорее всего, в 1913 году. Почему в 1913-м? Обратим внимание на номер в нижней части нотной странички. Цифра 1481 — это и есть номер доски[29]. Он проставлялся на каждой странице издания, един для всех страниц издания и всех переиздаваемых выпусков.
        Перебирая библиографию в нотном отделе РГБ, мы обнаружили произведение И.Шатрова «Осень настала». Оно тоже отпечатано у Гроссе и имеет номер доски 1483, близкий к номеру «Прощания славянки» (1481). Максимально близки по начертанию шрифты и «общий интерфейс» нотной странички. Штамп с вальса Шатрова «Осень настала», где число XIII означает дату (год) принятия на хранение, а также максимальная близость номеров досок и начертания шрифтов обоих произведений дает право утверждать, что размещенный на вкладке книги Соколова «Прощание славянки» нотный лист марша опубликован в 1913 году в печатне Гроссе в Москве.
        Когда марш приобрел популярность и стал исполняться в парках, на вокзалах и в других общественных местах, Агапкин мог обратиться в издательство Циммермана. И титульный лист марша с «гусаром и томной красавицей на фоне гор», приводимый во всех публикациях, принадлежит, возможно, уже следующему изданию — 1915 года.
        Давайте еще раз обратим внимание на издание Циммермана и на фотографию из семейного архива А.В. Свердловой.
        Как уже отмечалось, фотография с изображением семьи Агапкиных сделана в 1915 году. Могла ли она послужить сюжетом для обложки? Конечно, могла. Об этом свидетельствуют фигура и форма одежды мужчины, а также посадка и поза женщины. А вот отсутствующий ребенок говорит о некоем символизме прощания и потерь. А поскольку мы берем смелость сравнивать изображения, то можно сделать вывод, что год издания этого марша был 1915-й.
        В дальнейшем, уже после двух революций, в 1929 году, марш был издан Музыкальным сектором Госиздата в сборнике «Танцы для фортепиано», ноты которого сегодня мы увидим в нотно-музыкальном отделе РГБ и в нотном отделе РНБ (Фонтанный дом) в Санкт-Петербурге. В Служебно-строевой репертуар для оркестров РККА 1945 года[30] также вошел этот марш, выполненный в дирекционе и в отдельных партиях самим автором совместно с генералом Чернецким.
        Мне довелось часто встречаться с дочерью Агапкина Азой Васильевной Свердловой. Она, в частности, рассказала, что в 1941 году, в октябре, когда к Москве вплотную подошел враг, ее мама (жена Агапкина, Ольга Алексеевна), боясь, что немцы войдут в столицу и захватят семью видного военнослужащего, сожгла в печке абсолютно весь семейный нотный архив. Возможно, в огне сгорели и рукописный вариант первой партитуры, и первый печатный экземпляр клавира. Василий Иванович Агапкин добро на такой отчаянный поступок жене не давал.
        В 1915 году штаб-трубач Агапкин окончил Тамбовское музыкальное училище по классу медно-духовых инструментов. В свидетельстве за номером 77, выданном Агапкину, типографским способом набрано: «Совет Тамбовского музыкального училища Императорского русского музыкального общества сим свидетельствует, что мещанин г. Астрахани Василий Иванович Агапкин, 31 года от роду, православного вероисповедания, окончил в мае 1915 года в Тамбовском музыкальном училище курс музыкального образования по классу преподавателя Ф.М. Кадичева и на выпускном экзамене показал следующие успехи: в главном избранном для специального изучения предмете игре на трубе — отличные. По обязательным предметам: сольфеджио — весьма хорошие; элементарной теории — весьма удовлетворительные; гармонии — удовлетворительные; инструментовке — удовлетворительные; игре на фортепиано — удовлетворительные. Кроме того, он, Агапкин, обучался военной инструментовке, а потому может с успехом исполнять должность военного капельмейстера. Вследствие сего и на основании постановления Совета Василию Агапкину может быть выдан аттестат первой степени, если он, Агапкин, представит свидетельство об окончании 4-х классов мужской гимназии. Директор Музыкального училища С.Стариков»[31].
        Василий Иванович Агапкин сочинил потрясающую мелодию. Эта мелодия — самое главное в марше — особенно близка слушателю, потому что в основе этой музыки лежат мотивы славянских напевов. Некоторые музыковеды, например В.И. Тутунов, считают, что мелодия марша напоминает темы увертюры Бетховена к трагедии «Эгмонт». Некоторые указывают на схожесть мелодии со славянскими песнями, использованными в «Славянском марше» Чайковским. Узкопрофессиональные мнения не отменяют главного: марш поражает своей мелодичностью, сразу завоевывает сердца миллионов слушателей.
        В целом марш написан в классической форме, первоначально в тональности до-минор. Вступление марша начинается с квартового форшлага, характеризующего призыв к борьбе за свободу. Далее идет нисходящее движение по ступеням минорного звукоряда без 7-й ступени, которая пропущена специально, дабы не провоцировать преждевременно «гармоничность» минора. Главная тема начинается с полутонового форшлага сверху вниз и повтора того же звука 6-й ступени натурального минора. Это указывает на «плач по маленькому ребенку», используемый во многих других народных мелодиях. Далее происходит движение мелодической линии по звукам трезвучий главных гармонических функций с очень удачным применением вспомогательных и проходящих звуков. Полутоновый форшлаг сверху вниз и движение вниз создали характерный и легко слышимый «агапкинский мотив», который повторяется во многих других произведениях Агапкина, что придает им легкую узнаваемость. Вторая часть марша начинается с затактов широкого интервала, сексты, затем квинты, затем кварты. Такое движение характерно для выражения «защиты родного очага», «своей жизни от захватчиков», эти интервалы характеризуют «твердый, широкий шаг». Трио марша напоминает мелодию второй части, широкие интервалы, но с добавлением интонаций первой — движение по звукам главных трезвучий.
        В целом марш написан с соблюдением всех традиций, в минорной тональности, что характерно для славянской души. Именно поэтому на мотив марша положено такое количество текстов, что добавило небывалой популярности и мелодии, и ее автору. В России, Германии, Болгарии, Сербии, Черногории. Марш знают во Франции, Италии, Словении, Македонии, Словакии, Греции, на Украине и в Белоруссии.
        В завершение расскажем об одном вероятном очевидце истории марша «Прощание славянки». В Центральном музее Великой Отечественной войны 1941–1945 годов на Поклонной горе, в экспозиции, посвященной защите Москвы, помещена труба, принадлежавшая Агапкину. Главный хранитель музея Сергей Монетчиков показал нам эту трубу.
        К сожалению, практически невозможно проверить, действительно ли инструмент принадлежал Василию Ивановичу, но по клейму на раструбе можно определить, что труба изготовлена в период 1924–1938 годов.
        На раструбе выбито: «Государственная музыкальная фабрика, КУДЖ, г. Ленинград, № 9211». По словам И.Я. Сергеевой[32] стало известно, что с 1924 года, с момента переименования фабрики музыкальных инструментов Циммермана в Государственную музыкальную фабрику, производство музыкальных духовых инструментов принадлежало Комиссии по улучшению детской жизни при Управлении музыкальной промышленности, а с 1932 года — Тресту по производству клавишных, духовых и щипковых инструментов Наркомата легкой промышленности. В 1938 году фабрику переименовали в Ленинградский завод музыкальных инструментов и клеймо «КУДЖ» уже не выбивали на раструбах. Действительно, труба могла принадлежать Агапкину или кому-то из музыкантов его оркестра. В то же время с 1920 года Василий Иванович уже был назначен дирижером в оркестр 1-го транспортного отдела ОГПУ. Зная о железных правилах материальной ответственности, вряд ли Агапкин мог забрать себе трубу, числящуюся по книгам учета. Об отсутствии таковой в семейной коллекции говорит и Аза Васильевна Свердлова.
        В наши дни под звук<





Сообщение (*):

Борис

07.07.2015

Спасибо автору за интересный исторический материал!

Комментарии 1 - 1 из 1