Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Принуждение к модернизации

Владимир Антонович Кульчицкий родился в 1950 году в Москве. Окончил Ленинградское высшее военное инженерное техническое училище. В настоящее время президент группы компаний «Прогресстех», профессор. Печатался в журналах «Москва» и «Профиль», в «Российской газете», в газете «Ведомости», в книжных сборниках и других изданиях.
Имеет свыше 150 научных работ и патентов. Живет в Москве.

Впоследние несколько лет в России достаточно много говорят об инновациях, и порой складывается впечатление, что они это нечто самодостаточное. В то же время подспудно возникает ощущение, что «воз и поныне там» и нет никакого движения вперед. Хотя при президенте и правительстве создаются комиссии по инновациям и модернизации. Быть может, не двигаемся потому, что в них до сих пор не выработано четкого понимания сути данных процессов, или они просто изображают работу. Не потому ли невольно возникают вполне резонные вопросы? Какова роль этих профильных комиссий? Что такое инновации и процесс модернизации современной России? Каков тот комплекс проблем, с которыми сталкивается наша страна на пути к инновационному развитию? Что необходимо для технологического прорыва? И какова роль бизнес-сообщества в этом процессе? Об этом и многом другом пойдет речь в данном материале.

 

 

Об инновациях и инженерных сервисах
 

Когда создаются комиссии по любому поводу — это скорее признак недопонимания, как действительно решать подобного рода проблемы. Я помню, в советское время тоже создавалось много комиссий, проводились целевые пленумы ЦК КПСС, например по сельскому хозяйству. В результате оно пришло в полный упадок. Потому что фундаментальные вопросы собственности на землю, организации современного сельхозпроизводства так и не были решены. Комиссии создавались, но их деятельность не приносила ощутимого результата.

Рассуждая об инновациях в современной России, можно найти много общего с социалистическим подходом к тому же сельскому хозяйству. Сегодня, как и в советский период, власть часто ограничивается только декларацией своих намерений, а потом постепенно все спускает на тормозах. Порой она даже не пытается понять, из чего исходить при решении той или иной проблемы. Хотя сам факт создания правительственной и президентской комиссий по модернизации и инновациям — свидетельство того, что у руководства страны открылись глаза на необходимость каким-то образом осуществить прорыв в области инновационных составляющих экономики. Однако, если судить по первым шагам работы этих комиссий, отведенной им роли они не сыграют. Это — аппаратные дела. При всем понимании президентом и премьер-министром того, что нужно что-то делать, они непременно сталкиваются с сопротивлением бюрократического аппарата. А уж в России, как повелось, заболтать любое полезное дело — пара пустяков.

Несколько слов собственно об инновациях. Это — нововведения в области техники, технологии, организации труда или управления, основанные на использовании достижений науки и передового опыта, обладающие высокой эффективностью. Инновации являются конечным результатом интеллектуальной деятельности человека.

Интеллектуальный продукт может быть разных типов: это могут быть технические разработки, доля интеллектуальной составляющей в которых высока. Это могут быть и интеллектуальные услуги. Это может быть продажа собственно инновационных продуктов в виде патентов и т.д. При этом все виды инновационной деятельности имеют разный цикл внедрения. Для того чтобы охватить его полностью — создать инновацию, довести ее до промышленного образца, продать полученный наукоемкий продукт, — часто нужно затратить значительные время и средства.

Единственное направление, которое не требует больших капитальных вложений и которое, по моему глубокому убеждению, может стать локомотивом развития инновационного процесса в России, — это интеллектуальные услуги. Что это такое? Это когда вы продаете не инновацию, а интеллект, а попросту — мозги. При этом вы присутствуете еще и при рождении инновации. Участвуя в данном процессе, вы одновременно осваиваете современные технологии. Причем вы еще и формируете людей, способных участвовать в инновационном процессе. Таким образом, мы приобщаемся к разработке современной техники, новейших образцов и в результате чего обучаемся.

Интеллектуальные продукты и услуги занимают все более значительное место на международных рынках. Например, лицензии, составлявшие в первые послевоенные годы не более четверти американского экспорта, к 90-м годам прошлого столетия превысили его половину. По экспертным оценкам, мировой рынок интеллектуальных товаров и услуг сегодня растет в пять раз быстрее, чем традиционные рынки.

Когда речь заходит об инновационной экономике, скептики обычно высказываются в том смысле, что мы серьезно отстали от цивилизованных государств, что нам надо догонять иностранные компании на этом направлении. Так вот, инженерные сервисы — отрасль, в которой работает компания «Прогресстех», — являются именно тем средством, которое позволяет догнать наших конкурентов. Когда не в хвост пристраиваетесь и бежите, пытаясь догнать, а когда вас волей-неволей приводят в современную среду и вы живете и обучаетесь в ней.

Теперь коротко об инженерных сервисах. О них я вам расскажу на примере парикмахерской. Вы приходите туда и даете мастеру техническое задание подстричь так-то, так-то, вот, к примеру, по этой фотографии. Здесь убрать, здесь не надо. Что у него есть? Только квалификация. Он прекрасно владеет инструментом, обеспечивает санитарно-гигиенические нормы и выполняет ваше задание.

Вы рассказываете об этом своему товарищу. Мы стрижем и его, затем друга приятеля... С каждой новой стрижкой мы набираем квалификацию не только техническую, как подстричь, но еще и получаем практику и по моделям причесок. Люди все разные, разные у них лица, форма головы. Через какое-то время мы, набравшись квалификации, говорим, а давайте мы вам предложим такую прическу, которую еще никто не делал.

В этом случае мы от сервиса переходим к инновациям. В процессе этой инженерно-сервисной работы, когда наша задача состоит в том, чтобы правильно понять техническое задание и выполнить ее в соответствии с ним, рассчитать, к примеру, прочность, сконструировать что-то не создавая ноу-хау, а постоянно соприкасаясь с ним, обеспечивать успех в инженерном плане. Так что парикмахерская и инженерные сервисы — абсолютные аналоги в переносном смысле.

«Прогресстех» сегодня выполняет инженерные и прочностные расчеты, прежде всего для зарубежных компаний. Там наши специалисты не только учатся работать по иностранным лекалам, но и одновременно повышают свою квалификацию. И только после расширения комплекса инновационных услуг за счет средств заказчика?можно приступать к разработке инновационного продукта. Скажем, наша компания «Прогресстех» в течение 20 лет своего присутствия на рынке наглядно продемонстрировала это. Выполнение заказов «Boeing», «Airbus», «Cessna» и других авиастроительных корпораций позволило нам подготовить большое количество квалифицированных инженеров с западным типом мышления, которые сегодня успешно используются в реализации планов Объединенной авиастроительной корпорации, проекта «Сухой-Суперджет-100». В этом новом современном самолете, который недавно начал проходить сертификационные испытания, есть большая доля труда наших специалистов. Уверен, что такой опыт будет востребован Россией и в будущем. Поэтому получение допуска к работе на рынке высоких зарубежных или отечественных технологий то ли в качестве поставщика, то ли для оказания инженерно-сервисной услуги — крайне важная и необходимая составляющая успеха страны в целом. Словом, инженерные сервисы — реальный рычаг придания российской экономике инновационного направления.

Об инновационном векторе развития отечественной экономики у нас говорится немало, но не всегда даже люди, которые участвуют в этом процессе, ясно и четко представляют себе пути, сложности и проблемы, возникающие при развитии данного направления в экономике. Хотя на словах наше государство и провозглашает поддержку IT-индустрии и вообще всего высокотехнологичного производства, на деле же оно не имеет внятной политики по их развитию. Главным тормозом, и я в этом убежден, являются достаточно высокие цены на нефть и природный газ. От них у российской власти уже давно наступило опьянение, как бывает и с человеком: если его перекормят, то у него происходит несварение. А когда энергоносители продолжают приносить солидную прибыль, нас, инженеров, родная страна даже под электронным микроскопом не видит: масштаб не тот. Ей не видно и того, что сервисные компании исправно платят налоги, дают сотням высококвалифицированных специалистов работу и достойную заработную плату. Чиновники не видят и того, что эта зарплата многократно оборачивается в российской торговле...

Инженерные сервисы, к счастью, не нефть и газ, это совершенно другое движение денег. С высокой оборачиваемостью. Эти средства расходуются людьми на покупки, образование, на приобретение автомобилей, недвижимости и многое другое. А для того чтобы добыть углеводородное сырье, как известно, надо инвестировать геологоразведку и освоение месторождений, вложить средства в создание инфраструктуры, прокладку труб, транспортировку и переработку нефти и газа... А главное — эти деньги из тундры никогда уже не вернутся. А каждый наш рубль дает экономике в пять раз больше, чем целковый, вырученный от продажи нефти.

Экспорт из России инженерного, интеллектуального труда для роста ВВП может дать примерно столько же, сколько дает экспорт нефти и газа. На этот счет есть совершенно точные расчеты. Если высокотехнологичный инженерный сервис продает «мозги» на 100 миллионов долларов, то с точки зрения увеличения ВВП это эквивалентно продаже нефти на полмиллиарда долларов. По статистическим данным, полные ежегодные налоговые отчисления таких российских компаний от одного работника составляют 250 тысяч рублей, из которых в федеральный бюджет поступает 150 тысяч. Сегодня это в 4,43 раза больше, чем в среднем по стране. И еще. У нас 80% расходов — это фонд оплаты труда. Эти деньги будут потрачены на внутреннем рынке, они будут работать на всю экономику.

Сегодня сложилось такое положение, когда стране действительно необходим антидот от нефтегазовой зависимости. Исходя из этого, придание экономике инновационной направленности является реальным путем выхода из создавшегося положения. Путь к успеху лежит, на мой взгляд, в создании широкой системы инженерных сервисов, призванных заниматься разработкой конструкторской документации, пакетов самых современных инженерных решений и проектов, развитием IT-технологий. Это уже в обозримом будущем превратит нашу страну из интеллектуального донора в место производства интеллектуального продукта. И это не пустые слова.

Но и здесь существуют подводные камни. И одним из них является то, что проекты, требующие вложения крупных бюджетных средств, во-первых, продолжительны во времени, а во-вторых, это предприятие с неизвестным результатом: можно разработать ту или иную технологию, инновационный продукт и не продать их. Иногда для продвижения даже высокоэффективной технологии нужны такие средства, что лучше обойтись уже имеющейся.

Надо особо подчеркнуть, что в нефтегазовом бизнесе, который контролируется высокопоставленными чиновниками, привлечение государственного капитала, что вполне понятно, достаточно высокое, а в инженерных сервисах его нет и в помине. Не жалует их родное государство!

Лет пятнадцать назад, когда стало бурно развиваться офшорное программирование, были разработаны методы, позволяющие где-то в другом месте написать блок программы и вставить его в основной пакет. В результате появились целые отрасли экономики. И в первую очередь они появились в Индии. Это всемирно известные компании, такие, как «Инфасис», которые сегодня продают программного продукта суммарно на пятнадцать миллиардов долларов, что с учетом цен и коэффициентов эквивалентно реализации нефти на пятьдесят миллиардов долларов.

Совсем недавно в мире появилась новая возможность: были созданы такие условия, при которых можно активно включаться в международное разделение труда, кому-то поручить проведение инженерных расчетов, конструирование элементов и узлов для будущей техники, рассчитать ее прочностные характеристики, а потом это использовать для интеграции в самой системе. Например, вы можете кому-нибудь на стороне поручить проектирование и расчеты фюзеляжа для нового самолета. Такие системы сегодня существуют. Это — аутсорсинг.

 

Аутсорсинг
 

Термин «outsourcing» на русский язык переводится как «заимствование ресурсов извне». Крупные зарубежные компании еще более десятка лет назад пришли к осознанию того, что любая специализированная организация может выполнить для них какую-либо непрофильную задачу, но с более высоким качеством и по относительно низкой цене, ибо экономически невыгодно, да и просто невозможно делать все одинаково хорошо. Более того, переход на IT-аутсорсинг позволяет экономить и оптимизировать деятельность любой компании: не нужно держать собственный штат дорогостоящих специалистов высокой квалификации. Отсюда и стремление в полной мере использовать международное разделение труда, производственной интеллектуальной специализации.

Рынок IT-аутсорсинга в мире очень огромен. Его емкость — 750 миллиардов долларов. Несмотря на его сокращение с началом нынешнего мирового кризиса, по прогнозам экспертов, только к концу 2010 года он должен возрасти процентов на двадцать. Не каждая производственная и даже нефтегазовая компания может ожидать такого результата.

Отсутствие конкуренции и борьбы за снижение издержек в Советском Союзе побуждали руководителей организаций, предприятий и конструкторских бюро чрезмерно раздувать штаты, а иногда и «выбивать» дополнительные вакансии. В то время они брали столько инженеров и конструкторов, чтобы обеспечить деятельность своей структуры без перерывов и спадов, обеспечить их максимальную загрузку, а когда у них нет работы — есть уборка картошки или капусты. Это позволяло не замечать пики и спады. А они тогда были колоссальные. Вам нужно то 300 инженеров, то 100. В год вам требовалось, например, 500 инженеров, а еще через год — 200. Куда девать 300 человек? Иногда следовали сокращения, правда незначительные. Организационно штатная структура была тогда консервативной. Вот и платили сотрудникам мизерную зарплату, выполняли социальный налог и особой беды не знали.

В компании «Прогресстех» такой проблемы не существует. Наши специалисты имеют постоянные нагрузку и занятость, ибо сегодня мы проектируем для «Boeing», завтра для «Airbus», послезавтра — Сухому... Таков инженерный сервис. Мы снимаем пики. И это уже не некая абстракция, а реально и эффективно работающая модель.

Если мировой рынок аутсорсинга к концу минувшего года вырастет на одну пятую, то, мы подсчитали, в офшоры отдадут только 2%. Кто возьмет оставшиеся 18%, кто возьмет 250 миллиардов долларов из этого рынка, тот и выиграет конкурентную борьбу. Соревнование весьма жестокое. И мы его не боимся. Сегодня наш основной конкурент — «Инфасис». Это именно та индийская компания, которая выросла исключительно на офшорном программировании. И она тоже хочет заниматься инженерными сервисами. Однако у нее есть проблемы в квалификации специалистов. У нас с этим все в порядке. У наших специалистов уровень профессионализма гораздо выше.

И еще один очень важный момент хочу подчеркнуть. Инженерные сервисы предоставляют реальную возможность обучать наших специалистов самым современным технологиям в ходе выполнения ими конкретных заданий. Западные компании вынуждены отдавать нам часть работы и тем самым обучать наших инженеров новейшим методам проектирования, которые в России последние 15–20 лет не развивались.

Итальянская фирма «Аления», например, делает для «Боинга» часть фюзеляжа, «Мицубиси» — крылья и другие узлы, «Спирит Аэро-Системс» — носовую часть, а компания «Прогресстех» проектирует отдельные узлы и детали. Это и есть истинная интеграция. Чтобы любой самолет стал конкурентоспособным, он должен включать в себя все самое лучшее и передовое, что разработано в мире.

Сегодняшний мир глобален, и в силу его глобальности создать обособленный остров уже невозможно. Особенно это касается технологических возможностей. Есть прекрасный пример, два варианта развития, две модели: Северная Корея и Южная Корея. Северная Корея — это идеи чучхе. Это «остров». Южная Корея — это идея интеграции в мировое сообщество. И наверное, любой человек, оценивая состояние двух частей одного народа, людей с одинаковыми качествами, может сделать вполне однозначный вывод. Так что же нам ближе: идеи чучхе или интеграция в мировое сообщество? Ответ очевиден.

В настоящее время ни один интеллектуально емкий продукт не создается в одиночку. Очень важно это понять. «Сухой-Суперджет-100», например, — это первая попытка создать современный самолет с абсолютно правильной концепцией. И когда раздаются голоса о том, что он больше иностранный, чем российский, такие люди просто лукавят от своей недостаточной грамотности либо от предвзятости и ангажированности. Сегодня на планете нет ни одной страны, которая может полностью закрыть все проблемы в гражданском авиастроении. Мы видим, как развитые страны оставляют за собой только функцию интегратора.

А функции поставщиков берут на себя другие страны. Все самолеты «боинг», например, строятся с использованием российского титана. Вообще, нынешний мир очень сильно взаимосвязан. Времена автономных экономик остались далеко позади. Есть еще и более сложный процесс: одни и те же государства берут на себя как функцию интегратора, так и — по другим направлениям — функции поставщика.

Функция поставщика совсем не то качество, которое может ущемить национальную гордость великороссов. А она заключается не в том, чтобы говорить: «Я — самый-самый», — а в том, чтобы им быть. А чтобы быть им, надо, подчеркну еще раз, впитать в себя все лучшее, что уже создано и активно используется в мире. Когда-то великие художники брали себе учеников и давали им работу подмастерья: что-то подрисовать, что-то подправить... Затем из них вырастали большие мастера. Позже и они поступали аналогичным образом — процесс повторялся. Есть отрасли, где Россия уже сегодня может быть интегратором, а есть отрасли, где мы должны ходить в учениках с надеждой впоследствии стать лидером...

Я всегда вспоминаю Петра I: большего модернизатора российской экономики трудно себе представить. Для того чтобы победить шведов, вначале он в Голландии научился строить корабли, а уже потом, используя приобретенный опыт, создал и перевооружил флот. Поэтому учиться никогда не поздно, а тем более не унизительно. Сегодня нам есть у кого и чему поучиться... Главное, а я в этом уверен, никогда не наступит такого момента, когда процесс познания прекратится.

 

Проблемы инженерных сервисов
 

Вы можете меня спросить: а заинтересованы ли зарубежные партнеры в расширении рынка высоких технологий в России или же они смотрят на нас как на всемирный трубопровод? Отвечаю: парадокс заключается в том, что мы сами больше смотрим на себя как на всемирный трубопровод. Проблема именно в этом. Жесткая конкуренция заставляет Запад искать возможности размещения инженерного труда в офшоре. И наша страна для него не является исключением. У нас достаточно квалифицированных специалистов, которые могут выполнять инженерные работы на самом высоком уровне. Важно еще и то, что в процессе выполнения заказов они получают и доступ к новым западным технологиям проектирования, конструирования и успешно осваивают их.

А теперь хочу спросить: унизительно или не унизительно это для России? В Индии, например, при заключении офсетных соглашений предусматривается обязательное размещение на их территории до 30% от всех видов работ. И Запад вынужден идти на это. Вынужден он также и сопровождать продажу своей техники в этой стране  одновременным размещением там заказов. У индусов очень мощное лобби, их активно поддерживает государство. Однако я хорошо помню такие случаи, когда нашим инженерам приходилось переделывать их работу, выполненную для западных партнеров.

В России же ничего подобного нет и в помине. Наши инженерно-сервисные компании, в отличие от индийских, не имеют никаких преференций и налоговых послаблений. Если российское правительство сможет договориться с Западом по этому вопросу, то такая поддержка для нас не будет лишней. Вот, например, купили мы корейский танкер — а почему бы в ходе его постройки нашим инженерам не заняться расчетами его прочности? А почему бы нам не потренироваться в прочностных расчетах тех кораблей и судов, которые будут поставлять нам другие иностранные государства? В результате работы над проектом мы бы многому научились и получили бы искомую компетенцию. Мы бы поняли, как делаются современные суда.

Или возьмем автомобильную промышленность. Я, например, считаю, что в этой отрасли сегодня сложился подходящий момент. Дело в том, что многие мировые автоконцерны уже построили свои предприятия на территории России. А теперь позвольте спросить: а наши инженеры что-нибудь для них делают? Нет! А как преодолеть то колоссальное отставание между отечественными машинами и иномарками? Да приобщить наших специалистов к совместной работе! Убедить, например, ту же «тойоту» не только собирать у нас автомобили по отверточной технологии, но и открыть инженерный центр! И одновременно поставить перед зарубежным партнером обязательное условие о размещении части инженерных расчетов в российских компаниях. В таком случае мы будем не только интегрированы в отрасль, но и одновременно станем получать и наращивать свою компетенцию. Тогда в обозримом будущем в России появится большое количество специалистов, которые будут знать, как надо делать современный автомобиль.

К сожалению, Россия пока находится на задворках этого процесса. Но я думаю, что понимание идти именно таким путем уже созрело: к инновациям неплохо относятся и в администрации Президента России, и в минэкономразвития, и в правительстве РФ в целом. Уверен, что осознание необходимости такого вектора развития промышленности уже наметилось. Надеюсь, что это здорово поможет отечественным инженерно-сервисным компаниям.

 

Об элите и бизнес-сообществе
 

Вбизнесе компании «Прогресстех» есть две составляющие. Первая — это непосредственное зарабатывание денег, уплата налогов в казну, создание рабочих мест для высокоинтеллектуального труда. Вторая составляющая — это возможность стать тем насосом, который «всасывает» в себя современные технологии. Замечу, это возможно только в условиях, когда на мировом пространстве существует жесткая конкуренция.

Я иногда слышу, что в настоящее время одной из центральных проблем является проблема качества принимающей важные решения российской элиты, что последняя принадлежит к бюрократическому классу и на что путное вряд ли способна. Скажу откровенно: я категорически против употребления слова «элита» в таком контексте. В моем понимании элита — это нечто иное. Мы можем говорить о бюрократическом классе, псевдономенклатуре, но не об элите. Потому что элита — это другое. Это люди духа и прогрессивных идей. Это люди, которые определяют образ нации. Однако далеко не все эти люди сидят в высоких кабинетах. Далеко не все живут на Рублевке, и далеко не все имеют хорошие квартиры в Москве. Учитель в сельской школе, который, невзирая ни на какие проблемы, продолжает учить детей на высоком уровне, — вот истинный представитель элиты. А бюрократ, имеющий министерский портфель, озабоченный исключительно улучшением своего благосостояния и занимающийся только «откатами», никакого отношения к элите не имеет.

Со стороны власть имущих все чаще звучат упреки в адрес отечественного бизнеса, который якобы не способен к инновациям, продвижению на рынок перспективных идей и технологий. Все подобные высказывания, очевидно, связаны с большим желанием изменить экономику, изменить ее лицо и во многом объясняются отсутствием нормальной обратной связи. Это вечная проблема российской власти. И она, я в этом уверен, будет решаться.

В свое время Петр Iсмог продавить бюрократию. При государе тогда человек, который за что-то отвечал, был от него на расстоянии вытянутой руки. А сейчас между президентом России и аналогичным чиновником огромное количество никчемных людей.

Сегодня можно услышать, что промышленное бизнес-сообщество не хочет инноваций. Критика справедливая. Но почему оно не хочет инноваций? А зачем? У нас оно занимается освоением бесконечных ресурсов Российской Федерации. Какая там инновация? О чем вы говорите? Хорошая цена — огромная маржа. Плохая цена — все лежат. Или работают по «методу» известного героя книги Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Помните замечательный совет Шуре Балаганову: «Пилите, Шура, пилите!»? Поэтому о чем говорить? Бизнес-сообщества, четко ориентированного на инновации, если говорить о его реальных масштабах, практически нет. Поэтому их нужно принуждать к более активному включению в этот процесс. Однако полностью переводить стрелки в одну сторону, разумеется, нельзя: ибо любое действие вызывает серьезное противодействие. Потому что, когда давят на это бизнес-сообщество, давят и на власть. В силу тесного переплетения бизнес-сообществ с властью.

Несколько лет назад я в одном из своих интервью сказал, что главные риски для моего бизнеса, который является инновационным, — это «политические, политические и еще раз политические». Что я могу сказать по этому поводу сегодня? Мне кажется, что за последние годы верховная власть в России поняла важность того направления бизнеса, которым мы занимаемся. Во многом эти риски сняты. В настоящее время у государственных мужей есть четкое понимание важности интеллектуальных услуг как бизнеса. Сегодня можно говорить о том, что наша компания выжила в результате именно того, что многие риски были сняты. Именно из-за того, что позиция власти по отношению к высокотехнологичному, инновационному бизнесу меняется, хотя и с большими потугами, в нужную сторону.

 

Какие кадры нам нужны
 

Сегодня из-за нехватки инженеров всех специальностей в мире происходит очень серьезный пересмотр роли и квалификации среднего инженера в экономике. Я не говорю об асах, выдающихся инженерах, — они всегда были, и они всегда останутся. К счастью, они не подвержены влиянию нынешней конъюнктуры. Нам нужен квалифицированный массовый инженер. А с его подготовкой в настоящее время — просто беда. Только узкий круг вузов, и во многом за счет инерционности, сохранил высокий уровень обучения студентов.

Общее состояние нынешнего отечественного образования накладывает соответствующие ограничения на возможность сделать рывок в области инноваций. Оно деградирует. Однозначно. В настоящее время мы вынуждены работать только с лучшими вузами страны. Прежде всего с механико-математическим факультетом МГУ им. М.В. Ломоносова, МГТУ им. Н.Э. Баумана. Их выпускников берем к себе на работу. У нас создана и успешно функционирует система подготовки и переподготовки кадров внутри организации. Обучаем иностранному языку, учим тем компьютерным средам, в которых работаем. Студентам мехмата, например, мы даем дополнительные знания по авиационной тематике — профессора МАИ читают им лекции. Все это у нас отработано. В итоге получаем прекрасных специалистов. Наши молодые инженеры — люди талантливые, которым на самом деле глубоко наплевать на материальную сторону вопроса, их просто интересуют наука и карьера. Для этого у нас созданы надлежащие условия, достаточно высокая зарплата и хороший социальный пакет, что позволяет нам предельно минимизировать их переход в другие компании.

В настоящее время остро стоит вопрос: каким должен быть государственный подход в сфере образования? Проблема очевидна, однако методик ее решения пока не видно даже в мощный бинокль. Болезнь настолько запущена, что не существует только лишь одного рецепта для ее лечения. Первое, что надо безотлагательно сделать, — обновить преподавательский состав: он старый и к современному мало восприимчив... Более того, раньше была связь теории с практикой. В чем был силен физтех советского периода? Он был силен связью с практической наукой.

Похвально, что в настоящее время в верхах уже всерьез заговорили о необходимости более вдумчивого отношения к понятию роли высшего образования при решении модернизационных преобразований в стране, что очень важно. Однако девальвация его уровня уже налицо. Но я смею утверждать, что мы еще не прошли «точку возврата». Сегодня правильными административными и экономическими мерами этот негативный процесс можно остановить и вернуть в нужное русло. Надо действовать. Ведь есть же у нас элитные учебные заведения, которые готовят специалистов экстра-класса, хотя их в нашей стране можно по пальцам пересчитать.

Повторюсь, России нужен массовый инженер. И он не должен быть элитным. Он должен уметь на достаточно высоком уровне выполнять нормальную инженерную работу. Труд такого специалиста стоит существенно выше, чем труд избранных. Поэтому крайне необходимо озаботиться серьезной подготовкой именно таких кадров, повышать уровень и качество их подготовки. Для этого надо включить весь ресурс административных и экономических мер воздействия. Тем более что процессы обучения выпускников вузов еще не вышли из-под контроля, их можно стабилизировать, а затем вернуть из «точки возврата» на достойное место. Разумеется, решение частных вопросов высшей школы не изменит положения дел. Стране необходима национальная доктрина развития трудовых ресурсов.

В последние годы появилась мода пугать людей «страшилками» об утечке мозгов. Не надо пугаться утечки мозгов из страны, ибо на данный момент она значительно снизилась, а для «Прогресстеха» и вовсе такой проблемы не существует. Мы имеем дочерние фирмы в Армении и на Украине, активно и с пользой для дела аккумулируем у себя лучшие кадры, которые находим в СНГ. Резервы там пока еще имеются, а работы по специальности из-за развала экономики днем с огнем не сыщешь. И мы их берем к себе.

Вопрос миграции из ближнего зарубежья в нашу страну очень важен для ее дальнейшего развития. Есть же у американцев разные программы по грин-картам — «Национальное достояние», «Социальная безопасность», «Выдающийся человек»... С их помощью они привлекают к себе крайне необходимых специалистов. И России нужно проводить аналогичную линию. Если есть реальная возможность привлечь инженера извне, если уровень жизни в России выше, чем в бывших союзных республиках, то этим надо воспользоваться.

Продолжение





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0