Хоккей и неизвестные снимки писателя 1965 года

О каких только темах не писали в связи с Михаилом Александровичем Шолоховым, но среди них точно не было темы «Шолохов и спорт». Да и, кажется, оснований для того не имелось. И вот появились.

Конечно, когда я в первый раз увидел в Интернете фотографию Шолохова среди игроков сборной СССР по хоккею, да еще без подписи, то подумал, что это монтаж. Но затем обнаружил ее в другом источнике, на «Форуме хоккейных статистиков имени В.Малеванного» (ice-hockey-stat.com), и уже с подписью.

Забавно! Список составлен так, словно Шолохов, открывающий его, — тоже чемпион мира и Европы по хоккею. Не менее забавно и то, что писатель как будто шагнул на лед Тампере прямо из Вёшенской — в знаменитом советском пальто с каракулевым воротником и в каракулевой же шапке. Для полноты картины только белых бурок не хватало. Так одевались в ту пору представители партийно-хозяйственного актива из провинции. Точнее, одевались все реже, ибо моду на «сталинский каракуль» уже начали высмеивать: например, в вышедшем в том же 1965 году фильме Л.Гайдая «Операция “Ы” и другие приключения Шурика». Помните наряд жулика Бывалого, сыгранного Е.Моргуновым? («Где этот чертов инвалид?» — «Я — инвалид!») А еще раньше в «каракулях» щеголял бюрократ Огурцов (И.Ильинский) из «Карнавальной ночи» Э.Рязанова. Но Шолохов, очевидно, был нечувствителен к насмешкам такого рода и носил то, что считал удобным и теплым — в том числе и за границей. Март того года выдался в Финляндии морозным, что отражено в фильме чехословацких документалистов о чемпионате в Тампере.

Отмечу, что 14 марта в «Хакаметсе» присутствовал еще один человек, одетый необычно для хоккея: тренер сборной Канады Дэвид Бауэр в пасторском воротничке — он был католическим священником, причем реальным, с приходом. Правда, нос у него, судя по фото, явно не пасторский, а хоккейный, то есть сломанный. Уже в 15 лет Бауэр подавал большие надежды как центральный нападающий, мог даже играть в НХЛ, в «Бостон Брюинз», но отец, этнический немец, уже «потерявший» на хоккее четверых сыновей, заявил ему: «Только через мой труп, сначала — высшее образование». Ну а игроками, получившими высшее образование (особенно в католическом колледже), НХЛ обычно не интересуется. Как сказал в 1976 году небезызвестный Бобби Кларк: «Русские хотят, чтобы мы играли мозгами, как они, но с “Филадельфией” так не получится — у нас нет мозгов». И ощерился, показав, что у него нет и зубов.

Однако вот что более интересно: неужели Шолохов был таким «фанатом» хоккея, что поехал болеть за сборную СССР в Тампере? (В принципе он мог себе это позволить как человек небедный и «выездной».) Или Михаил Александрович оказался в Финляндии в это же время по другому поводу? Посмотрел биографические источники: «Шолоховскую энциклопедию» (ШЭ) (М.: Синергия, 2012), в которой сам напечатал восемнадцать статей, и книгу Г.Губанова «Шолохов: мгновения жизни» (Батайск, 2003) — и выяснил, что писатель действительно был в Финляндии с 9 по 17 марта 1965 года (по версии ШЭ — с дочерью Светланой, по версии Губанова — с женой Марией Петровной). Чемпионат мира и Европы по хоккею проходил в Тампере с 3 по 14 марта 1965 года, но Шолохов приехал не на него, а для встречи в Хельсинки со своим другом, финским писателем Мартти Ларни. Тем не менее 14 марта он отправился из Хельсинки в Тампере на матч СССР — Канада.

Путь был неблизкий — около 180 км. Что же заставило Шолохова проделать его? В игре наших с канадцами решалась судьба золотых медалей? Дело давнее, так просто и не вспомнишь. Посмотрим с помощью архивных источников положение команд лидирующей группы (аутсайдеры нам ни к чему) на 13 марта, перед последним, седьмым туром чемпионата:

За победу тогда давалось два очка, за ничью — одно. Учитывая, что сборным предстояло провести лишь по одной игре, золото канадцам никоим образом не светило, а нашим достаточно было бы сыграть с ними вничью, чтобы снова обеспечить себе звание чемпионов мира. Однако если бы мы канадцам проиграли, а чехи выиграли у шведов с разницей не менее чем в три шайбы, то занять первое место по лучшей разнице забитых и пропущенных голов могла сборная ЧССР. Но это все абстрактная арифметика, не имеющая никакого отношения к реальности. Сборная СССР уже 13 марта, обыграв в напряженном матче сборную Чехословакии 3:1, досрочно стала чемпионом мира и Европы. По существовавшему тогда (и существующему поныне) правилу при равенстве очков у двух команд предпочтение отдавалось не той, у которой лучшая разница шайб, а той, что победила в личной встрече. Таким образом, чехи уже не могли обойти нас, даже если бы выиграли у шведов с двузначным счетом, а мы бы проиграли канадцам.

В сущности, тогда, в Тампере, и родилась легендарная «красная машина». На этом полузабытом чемпионате наша команда стала единоличным лидером мирового любительского хоккея, выиграв золотые медали третий раз подряд (1963, 1964, 1965). Кубок мира был передан сборной СССР на вечное хранение. (Заметьте, это случилось на пять лет раньше, чем бразильцы в свою очередь получили навечно Кубок мира по футболу, став трехкратными чемпионами мира.) Что ж, для сборной СССР матч со сборной Канады имел чисто показательный характер, вроде как у фигуристов по завершении чемпионата. (Тренеры даже дали отдохнуть основному вратарю Виктору Коноваленко, выпустив запасного Виктора Зингера.) Получается, и Шолохов поехал просто полюбоваться игрой наших хоккеистов с канадцами, особой остроты в которой не предвиделось.

Но это опять же только на первый взгляд. Отвлечемся немного от Шолохова. Допустим, нашим 14 марта 1965 года ложиться костьми было незачем, а вот канадцам победа была нужна как воздух. Дело в том, что их национальная команда, до 1963 года представленная на чемпионатах мира лучшим любительским клубом, не имела успеха в 1962 и 1963 годах (в последнем случае даже не попала в тройку призеров). Для всего мира канадцы делали хорошую мину при плохой игре, неискренне утверждая, что главное для них — состязания профессионалов в НХЛ, но на самом деле отчаянно переживали из-за неудач любительской национальной команды на мировой арене. Иначе и быть не могло: ведь не профессионалы же приносили Канаде хоккейную славу на Олимпиадах и чемпионатах мира! Их игры никто, кроме самих канадцев и американцев, не видел, и никто с ними до 1972 года не состязался. А чем, помимо хоккея, Канада была тогда (да и сейчас тоже) знаменита в мире? Ну чем?

И тогда Канадская ассоциация любительского хоккея приняла предложение патера Дэйва Бауэра, успешно тренировавшего студенческие клубы, создать на основе игроков университетских команд любительскую сборную Канады. Причем она должна была находиться на круглогодичных сборах. Впервые эта сборная, возглавляемая Бауэром, с помпой приехала на Олимпиаду и чемпионат мира в Инсбруке в 1964 году, где ее ждало то же ужасное фиаско, что и команду «Трейл Смок Итерс» годом раньше в Стокгольме, — четвертое место. Это мы их лишили медалей в 1963-м, обыграв в последнем матче 4:2, и мы же лишили их в Инсбруке, одержав волевую победу 3:2 (проигрывая по ходу матча 0:1, 1:2). И вот снова выкатилась наша ужасная «красная машина» на канадцев в Тампере, грозя оставить даже без несчастной «бронзы»... Посмотрите на приведенную мной турнирную таблицу лидеров после шести туров. Имея восемь очков против девяти у шведов, канадцы, лишь выиграв у сборной СССР, могли рассчитывать на 3-е место (при условии, что чехи победят шведов). А патер Бауэр очень хотел его занять, чтобы хоть как-то оправдаться перед своей Ассоциацией за отсутствие золота!

Что же касается нашей слабой мотивации на матч с канадцами в Тампере — то это не более чем мое предположение, основанное на современном, прагматическом понимании хоккея. Соотношение результатов встреч с командой Канады на Олимпийских играх и чемпионатах мира было по-прежнему не в нашу пользу — четыре победы и пять поражений. Имели мы счеты с канадцами и помимо спортивной статистики. Не побоюсь сказать, даже учитывая мастерство канадцев и их статус родоначальников хоккея с шайбой, что они, начиная от игроков и кончая спортивными функционерами, народец довольно поганенький и жуликоватый. Я вот тут написал, что идея создания сборной Канады принадлежит патеру Бауэру. Но нет, не патеру, а тренерам Гранту Уорвику и Гэрри Хэррису в 1955 году — просто они никому в Европе не сказали, что их команда — сборная, да еще с участием десяти профессиональных хоккеистов (тогда как заявлять разрешалось лишь семнадцать игроков!). Не из НХЛ, конечно, а из дочерних лиг, но тогда любые профессионалы были под запретом на международных турнирах. Их выдали на чемпионате мира в ФРГ за любителей, чтобы взять у нас реванш за сокрушительное поражение 2:7 в 1954 году в Стокгольме. Канадцам это удалось, причем с подходящим счетом 5:0, что дало основания представителям Канады заявлять во всеуслышание: «Вот видите, “Стокгольм” был лишь досадной осечкой, чему свидетельство — разгром всухую лучших советских хоккеистов любительской командой из рыбацкого городка Пенктиктон». Вот на какие махинации пускались канадцы еще в 1955 «мохнатом» году, чтобы сохранить лидирующее положение в мировом любительском хоккее! Нисколько не сомневаюсь, что канадцы продолжали в том же духе и в 1956–1963 годах, пока не возникла идея создания настоящей сборной.

В общем, задолго до 1972 года игры между советскими и канадскими хоккеистами приняли принципиальнейший характер, независимо от турнирной ситуации. Не считая Коноваленко, на лед вышли лучшие. СССР — Канада, матч года!

Вернемся к Шолохову. Смутно припомнилось мне, пока писал: а ведь где-то сам Михаил Александрович об этом матче рассказывал! Но где? Книг о Шолохове у меня имеется немало еще с тех времен, когда я работал над романом о писателе «Огонь в степи». Просмотрел их — нет ничего подобного. Может, в журналах? Вот это теплее! В 2005 году, помнится, я готовил материалы для журнала «Наш современник» к столетию Шолохова. Не там ли? Стал искать и нашел: № 6 за 2005 год. Владимир Первенцев «У Шолохова». Автор очерка, редактор Агентства печати «Новости», побывал в Вёшенской 21 апреля 1965 года, через месяц с небольшим после игры СССР — Канада в Тампере, и вполне естественно, что разговор зашел и о ней. Шолохов, в частности, сообщил следующие подробности: «Билетов не было. Так нас тренеры с собой взяли, туда, где сидят игроки, на штрафную скамейку...»

Это довольно смешной момент, потому что, судя по имеющимся архивным записям игр в Тампере, в ледовом дворце «Хакаметса» была общая штрафная скамейка, не разделенная перегородкой на тот случай, если отбывать наказание одновременно отправятся хоккеисты противоборствующих команд. Роль перегородки тогда выполнял стюард — живой тушей, так сказать. Никакого другого места, кроме места этого стюарда, на штрафной скамейке Шолохову предложить не могли — она, как говорится, не резиновая. Я живо представил себе, как он, маленький, сидит в своих каракулях между двумя плечистыми мужиками в амуниции... А если бы они продолжили выяснять отношения и на скамейке? Досталось бы на орехи и Михаилу Александровичу!

Но неужели не нашлось ему другого места? На игру СССР — Канада, согласно протоколу, пришло 8000 человек, в то время как вместимость «Хакаметсы» — 9500 зрителей. Однако сидячих мест имелось всего 1700. Сам президент Финляндии Урхо Кекконен, лысый и стройный, в черном пальто, прошел, согласно сохранившейся пленке матча, на битком забитую ложу (точнее, просто балкон). То есть стоячее место для Шолохова нашлось бы, проблема была в сидячем. В известном смысле штрафная скамейка являлась выходом.

Только вот на технической (без голоса комментатора) записи двух периодов этой игры, размещенной в Интернете каналом «Легенды хоккея», никакого Шолохова на штрафной скамейке нет — только стюарды в шляпах и куртках с белыми воротниками. Присочинил Михаил Александрович «скамейку» для красного словца, как он любил? Похоже на то. Или нетвердо знал, где именно хоккеисты отбывают наказание? Наконец на 51.24–51.33 минутах упомянутой записи выяснилось, благодаря крупному плану финского телеоператора, какую именно скамейку Шолохов имел в виду. Это была скамейка игроков нашей сборной, за которой стоял (не сидел) Шолохов вместе с запасными и техперсоналом. На «Форуме имени В.Малеванного» нашелся и соответствующий снимок советского фотокора. Крайний слева — наш легендарный вратарь Виктор Коноваленко, а круглолицый человек справа от Шолохова, личность которого мне установить не удалось, подробно объяснял писателю происходящее на льду. Кекконен в своей ложе сидел прямо над головой Михаила Александровича, но разглядеть его можно, только сильно увеличив снимок.

Восстановим с помощью архивного видео ход этой давно забытой игры, чтобы попытаться взглянуть на нее глазами Шолохова. Канадцы начали осторожно. Они много напропускали от чехов (8) и шведов (6) и боялись всей командой идти вперед, дабы не обнажать тылы. Атаковали преимущественно крайние нападающие, добегали до синей линии и вбрасывали, как это принято у канадцев, шайбу в нашу зону. Но там ее некому было подобрать после отскока от борта, кроме наших защитников, поскольку их центрфорварды держались немного сзади для подстраховки. Один только раз канадцам удалось проломить нашу оборону по центру, нападающий выскочил на Зингера, бросил в падении, но вратарь отбил. Советская сборная играла в привычной для себя манере, уверенно комбинировала на скорости, подолгу гостила в канадской зоне, однако бросали наши преимущественно со средней и дальней дистанции, с чем без особого труда справлялся вратарь Коллинз. 0:0 — счет первого периода.

В перерыве тренеры Чернышев и Тарасов, видимо, сделали хоккеистам внушение, и они заиграли более быстро и остро. На 2-й минуте второго периода Ионов «обокрал» канадца в центре поля, ворвался с шайбой в зону, сыграл «в стенку» с Борисом Майоровым и расстрелял ворота Коллинза. 1:0. Через четыре минуты Б.Майоров показал канадским нападающим то, что в принципе они должны были делать: прошел один, за счет индивидуального мастерства, через все поле и приблизился к воротам. Коллинз снова ожидал передачи направо, Старшинову или Ионову, а Майоров его обманул — сам бросил с неудобной руки в левый угол. 2:0. Шолохов, очевидно, бурно приветствовал успехи советской сборной, ибо «в Тампере на хоккее даже кричал», по словам супруги Марии Петровны, В.Первенцеву.

После гола Б.Майорова игра пошла на встречных курсах. Наши выглядели острее, но под занавес 2-го периода канадцы активизировались в зоне сборной СССР, не давая выбросить шайбу, и защитник Кузькин за 19 секунд до перерыва грубо ошибся: желая отдать шайбу Зингеру, отпасовал ее прямо на крюк нападающему Дайнину, а тот не промахнулся. 2:1. Как радовались канадцы! Словно уже выиграли матч! Тут-то, наверное, и началось самое интересное, но, увы, запись именно 3-го периода отсутствует... Впрочем, в чехословацком фильме о чемпионате в Тампере кадры наших новых голов имеются. Судя по ним, в последнем периоде случилось то, чего изначально боялись канадцы: они наседали на советские ворота, а наши убегали в стремительные контратаки. Сначала Локтев на 46-й минуте, сблизившись с Коллинзом, протолкнул шайбу мимо него в сетку (3:1), а через 3 минуты Вениамин Александров, получив точную передачу от Альметова, красиво забил с «пятачка». 4:1 — итог матча.

Бронза снова уплыла от канадцев, а вот сборная СССР не испортила себе концовку чемпионата и осталась в Тампере непобежденной. Кроме того, она сравнялась с канадцами по числу побед (пять) в личных встречах на чемпионатах мира и Олимпиадах. Но на этот раз, впервые после 1954 года, мы уверенно обыграли Канаду, «без вариантов», как еще говорят. В 1956, 1963 и 1964 годах все же пришлось поволноваться. В общем, Шолохов вряд ли прогадал, что попал именно на этот матч. Ведь он хоккейных тонкостей и впрямь не знал и даже спортивным болельщиком не был — для него в Тампере наша страна состязалась с Западом, что, собственно, он и подтвердил в беседе с В.Первенцевым:

«— А вы какой больше всего любите вид спорта?

— В отдельности никакой, — отвечает Шолохов.

— За футбол болеете?

— Нет... А смотреть смотрю.

— Ну да, — замечает Мария Петровна, — а в Тампере на хоккее даже кричал.

— Там особая игра. Там не сам процесс игры меня интересовал, а выиграют ли наши. Больше патриотизма, чем болезни».

Что ж, спорт вне политики — не более чем благое пожелание. Мы это отлично видим по нынешнему времени, когда сборная России по хоккею отстранена от чемпионатов мира и Олимпиад исключительно по политическим причинам. В 60-е годы политики в хоккее тоже хватало. Взять хотя бы «проект патера Бауэра». Это была как бы сборная СССР наоборот. Куда бы ни приезжали играть канадцы, везде они посещали костелы, и особенно демонстративно — в соцстранах. Хотя никто из подопечных Дэйва Бауэра, покинув его сборную-общину, не стал примерным католиком. Ныне канадцы возят с собой на чемпионаты ящики баночного пива, а тогда возили походный алтарь патера Бауэра. 15 февраля 1964 года сборную Канады принял в Ватикане папа римский Павел VI. Это случилось ровно через неделю после того, как канадцы проиграли нам олимпийское золото в Инсбруке, лишившись, по тогдашнему турнирному раскладу, права на медали вообще. Зачем же Павел VI дал аудиенцию четвертой команде? Несолидно как-то, даже если ее тренирует пастор. Тут надо учитывать, что папские аудиенции, да еще для двух десятков человек, не назначают за неделю — порой на согласование уходят месяцы. И эту встречу наверняка согласовали еще до игр в Инсбруке, надеясь, что в Ватикан приедут новые олимпийские чемпионы во главе с католическим пастором. Когда же с золотом не получилось, отказывать канадцам было уже неловко.

В геополитических раскладах им отвели роль сборной «свободного мира», где играют студенты, а тренер — священник, а нам — роль сборной «несвободного», безбожного мира, состоящей из дрессированных солдат, которых тренируют офицеры в штатском. В общем, Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Между тем всякая правда на Западе открывается тогда, когда открываются источники финансирования явления. Считалось, что сборная Канады, жившая круглый год в отдельном кампусе Университета Британской Колумбии в Ванкувере, существовала за счет спонсорских пожертвований. Однако в канадской Википедии в статье о Дэйве Бауэре сказано буквально следующее: «Бауэр также договорился о том, чтобы игроки национальной команды возвращали деньги сообществу в обмен на лучшее финансирование со стороны политиков». Хм... Отчего вдруг появились политики? Оттого что проект патера Бауэра был больше политическим, чем спортивным. От сборной Канады образца 1964–1968 годов ждали в борьбе со сборной СССР того же «чуда на льду», что довелось осуществить лишь сборной США в 1980 году. Когда же проект «сборная Канады — лицо свободного мира» провалился, принеся лишь три бронзовые медали, Дэйв Бауэр больше не появлялся на публике в пасторском воротничке. Он вновь возглавил хоккейную сборную Канады на зимней Олимпиаде 1980 года, но здесь его увидели во всем «цивильном» — в пиджаке, рубашке и галстуке. Бауэр на самом деле был не настолько религиозен, чтобы всем тыкать в глаза своим саном. Проект «католической сборной» рухнул — долой и воротничок.

Но в 1965 году Бауэр еще горел идеей реванша. На самом деле, если отставить в сторону все идеологические декорации, в Тампере схлестнулись два вида патриотизма. И каждую сторону волновал один вопрос: «Выиграют ли наши?» Пресловутый «процесс игры» канадского патриота Бауэра еще интересовал, а Шолохова — лишь в очень малой степени. Какой там «процесс» для человека, родившегося еще при царе-батюшке? «Выиграют ли наши?» — вот главный вопрос. Он и собирал у телевизоров миллионы. Люди, болеющие за свою сборную, болеют за свою страну. Хоккейный матч с сильным соперником — это двухчасовка патриотизма. Я в детстве и правил хоккея толком не знал, зато знал отлично, что сборной СССР нет равных в мире. Она и Гагарин были образами нашей победы. Пока мы сидели у телевизоров, парни с клюшками сражались за нас. А игра? «На игре» я с отцом бывал (еще на открытом стадионе, в мороз), от нее были другие ощущения.

Когда выходила на лед наша сборная, ни о какой «игре» и не думалось — думалось о победе. О том, что некая «игра» может быть целью, мы узнали, только когда СССР рухнул. «Ничего не поделаешь, это спорт», — стали говорить комментаторы после проигрышей. А на кой ляд нам сдался такой спорт? Да провались он пропадом, мы хотим не спорта, а победы! Мы жили скудно, но парни в красных свитерах с надписью «СССР» доказывали, что мы лучшие! Спорта в нашей жизни и так хватало, это вам не нынешние времена!

Помнится, когда тренера футбольной сборной России О.Романцева упрекали в недостаточно волевой игре команды, он ответил, сделав плачущее лицо: «Ну это же не Сталинград!» Видите, как их научили после 1991 года? «Не Сталинград»! А что же это, Олежка? Это ваш Сталинград! Или мы должны просто так смотреть, ради «процесса игры», как твои оболтусы пытаются изобразить что-то на поле за доллары?

Шолохов не потому поехал в Тампере смотреть хоккей, что тот стал моден, а потому что для сборной Чернышева и Тарасова каждый мировой чемпионат был хоккейным Сталинградом. И для нас, болельщиков, тоже. Не нужно думать, что наши в 60-х годах априори превосходили на голову всех конкурентов. В том же Тампере проигрывали шведам после первого периода 0:2, а к 49-й минуте счет на табло был всего лишь 3:3. Но победили 5:3. Наши находили в себе силы вырывать победу на последних минутах, оттого и слыли «красной машиной». «Машиной для голов» они были только в матчах с аутсайдерами. А со шведами пришлось биться, и с чехами тоже. И так — на каждом чемпионате.

В разговоре с Первенцевым Шолохов коснулся и своей фотографии вместе со сборной СССР: «Заставили потом даже сняться с командой. Один прислал письмо, что он вырезал меня из снимка. Какое, мол, Шолохов имеет отношение к канадскому хоккею? Вот Ильинский, это спортсмен. Он прямое отношение имеет». Другими словами, сам, естественно, Михаил Александрович не полез сниматься с командой, — это хоккеисты захотели сняться с ним в радостную для них минуту, когда отзвучал под сводами «Хакаметсы» гимн СССР. Они понимали, кто такой Шолохов: он олицетворял собой не просто болельщиков страны, а ее величие. Почему-то комического артиста Игоря Ильинского, который тоже был на этом матче, сниматься не позвали, хотя, по словам Шолохова Первенцеву, это было бы справедливо. Кстати, вы знали, что Ильинский спортсмен? С его-то нескладной фигурой? Оказывается, да: до революции он играл в хоккей с мячом и футбол.

К «канадскому хоккею» Михаил Александрович и впрямь отношения не имел, он приехал на патриотический праздник под названием «советский хоккей». Недаром Анатолий Владимирович Тарасов, стоящий на первом снимке рядом с Шолоховым, боролся с термином «канадский хоккей», бывшим еще тогда у нас в ходу. Дескать, это в Канаде он канадский, а у нас уже советский. Кондовый патриотизм? Да нет, и в футболе было так: понятие «английский футбол» незаметно исчезло после того, как итальянцы два раза подряд стали чемпионами мира. И в СССР в 60-е годы с каждой новой золотой медалью все реже говорили: «канадский хоккей». «Советским», конечно, по Тарасову, он не стал — просто «хоккеем с шайбой». Но и не «канадским». Автор письма Шолохову являл собой тип болельщика-«шестидесятника», для которого хоккей по-прежнему оставался «канадским», а игра была ради игры. Он и не понимал, недалекий человек, что не просто Шолохова вырезал из газеты, а вырезал дыру во времени, лишив хоккеистов на снимке части их праздника, ибо они, зная, что за их спинами стоит великий писатель, сражались в том числе и за него.