Назовется дорога стезей

* * * По февралям судьбы моей Тянуло холодом с полей, Бирючьим веяло оврагом, Поземкой зла, метелью бед Переметало Божий свет, Чтоб спотыкалась шаг за шагом. По февралям моей судьбы Скитался дух родной избы, Фуганок пел, шуршали стружки... Отец над струганой доской Молчал, застигнутый тоской, Пуская дыма завитушки. И все как сон! В печном кутке Укроп сушился в узелке, Дерюга, валенки, фуфайка... А я — ни силы, ни ума! — Еще не знала, что зима — Навек судьбы моей хозяйка. Не поминая всуе мать, Я все ж училась понимать Особый смысл того, что было И будет до скончанья дней В несообразности моей... Февраль, февраль, я все простила! Другим и улица тесна, А мне и валенки — весна... Песня вечной дороги В синей дымке одна бесконечность — дорога, И по ней, по родимой, по ней От порога до луга, с холма до отрога, Через лес, через поле — крута иль отлога, Жизнь летит, не меняя коней. С путеводной звездой путеводная птица Делят небо судьбы над тобой, Синей дымкой меж ними размыта граница, И нельзя на чужую дорогу польститься, И нельзя возвратиться домой. Что ни столб верстовой, что ни куст приовражный — Сбочь дороги навстречу летят Пирамидки да крестики в ризах бумажных, Осененные светом ромашек отважных, Чистотой утоляющих взгляд. Лишь они, бескорыстные, с первого луга До последнего лога верны И дороге твоей, что лучится упруго, И траве, и могилке безвестного друга На просторе земной тишины. И твоя в синей дымке судьба оборвется, Назовется дорога стезей... Ангел воду крылом зачерпнет из колодца И чело окропит, и душа улыбнется, Умываясь небесной слезой. * * * Без вещего сна, без высокого звона, Без плеска невидимых крыл Душа, словно вытравленная икона, Небесных лишается сил. Бормочет пустое, не может вместиться В испытанный болью канон, А белая ночь — синекрылая птица Садится на черный балкон. И снова, и снова по стертому следу Пытается выжить душа — Всплакнет о любимых, ночную беседу Со снегом начнет не спеша. И снова, и снова — сплошные начала: Январь, покаянье, строка... И то уже славно, что не одичала В безмолвии долгом рука. А год начинается, ангел нисходит Холодную жизнь обновить, Но кто его знает, твою ли находит Он еле звенящую нить?! * * * Желтый цветок в придорожной пыли, Серая, талая прель — Мерклые краски холодной земли Отогревает апрель. Зимний мотив и весенний мотив Так уязвимо-тихи... Мятной микстурой таблетку запив, Отогреваю стихи. Ты, позабывший, какого числа Праздник Татьянина дня, Плед распахнув на четыре крыла, Отогреваешь меня. Кто там звонит в безответную дверь? Чья это супится бровь? Чтоб не заплакал с порога апрель, Отогреваем любовь. Отогреваем за тихим столом Путь торопливых потерь... Не торопись, не лети напролом В лето, минуя апрель! * * * Половецкие пляски раскосых ночей — То гроза во все небо, то ливень над садом, Глухо падают яблоки в мутный ручей, Руки льда холодней, кипятка горячей, И душа зависает меж раем и адом. Это август! Не ворог, не ворон, не вор... Я сама заманила лихого гостёчка — Пусть уводит меня хоть в калмыцкий шатер, Хоть на съезжий базар, на последний позор, — Лишь бы не солгала августовская ночка. И окно занавешу, и яблок в подол Наберу, не шарахаясь молний и грома. Будет облаком плавать по комнате стол, Будут яблоки биться о вымытый пол И ежи топотить по дорожке вдоль дома. Кто уйдет, кто вернется — загадывать зря! И в тоске не насуплю шмелиные брови... От июльской светлыни до лун сентября Прогорит эта ночь, и очнется заря, Словно брошенка, губы кусая до крови. * * * Остывшая пажить, простуженный лес, Терновая балка, набухшая влагой... В любом грибнике померещится бес — И хляби промерил, и чащи пролез! — Болотную шмарь отирает бумагой. Чужая судьба — ни двери, ни окна, Кивнули друг другу — ау, безнадега! — И в разные стороны, и тишина Тревожная, словно ты в мире одна — Бредешь в никуда, уповая на Бога. О русская — туча за тучей! — тоска, Скитанья по сырости, по чернобылу — Не ради свободы, но ради глотка Земной тишины, что бывает горька Уж тем, что спасает тебя через силу, Уж тем, что за день намолчишься до слез... И пусть не в твою забредает корзину Грибная семья из-под вислых берез, Пока ты мусолишь извечный вопрос: Как жить, не ломая усталую спину? Смиренная мука, осина, ветла, Надежда без веры, любовь без надежды... И я бы, наверное, перемогла Тебя, моя осень, когда б не была, Как ты, — листопадной по самые вежды.