Русская зима
Тянется проводами,
Путями железнодорожными,
Трудной судьбою,
Революцией,
У которой только начало.
Зеркало покрылось
Трещинами-узорами
Так, что целого не разглядеть.
Но я верю, что когда-нибудь
Из кусочков сложится мозаика,
Большое увидится на расстоянии.
Мы разгадаем твой грозный замысел,
Прочитаем послание на снегу.
И тогда, быть может, протрубят с небес
Золотые ангелы,
Словно на праздничной ёлке.
И все звенья истории сложатся в единую цепочку,
Одну большую гирлянду.
И ты окажешься не старой ведьмой,
А молодой красавицей
Из пансиона благородных девиц,
И будет похрустывать снег
Под твоими сапожками.

***
Мы все сегодня живём
Под голографическим небом,
Словно в компьютерной игре.
А если выключат свет,
Останется от России
Один обожжённый Донбасс,
Ночной, саднящий.

Окоём
Самый западный город,
Где я бывала, —
Киев небесноверхий.
Самый северный город,
Где я бывала, —
Новгород столповидный.
Мой окоём ограничен
Древнею Русью —
Ставнями с дивным
Исконно-райским узором.

Города
Вырастают из-за поворотов памяти,
Неуверенно расправляют крылья,
Идут вперевалочку к ближайшей воде,
Такие похожие друг на друга,
Почти неразличимые на расстоянии.
………………………………………………….
В каждом — сусальные купола
Маслянисто сверкают на солнце.
Из-под осыпавшейся штукатурки
Проступают древние кирпичи,
А на заднем плане возвышаются
Клонированные небоскрёбы.
Посередине бьёт артерия
Извилистой речушки,
И холмы вырастают из холмов,
Как богатырские головы — из голов,
Косо срезая края деревянных домов,
Заставляя путников задыхаться.
Дорога пылит под ногами,
Пряно пахнут ромашки и мальва.
……………………………………………..
В каждом — по детским площадкам разносятся крики,
Хоть краска на лесенках облупилась
И выломаны качели.
А вывески наплывают друг на друга:
«Вселенная табака» — «Мастерская здоровья».
Мы поднимаемся и спускаемся,
Покорны причудам ландшафта.
…………………………………………………..
В каждом — монастырь
С чудотворной иконой,
К которой тянутся стаи
Страждущих в пёстрых платочках.
Надо кланяться до земли,
А потом спуститься по бесконечной лестнице
В зелёное марево нежной прохлады,
Где спрятан в тени святой источник.
Его журчание громче комариного писка.
И можно стереть с лица осадок дорожной пыли.
………………………………………………………
В каждом — «Пятёрочка» и «Магнит».
Главная улица в сонном купеческом стиле,
Увенчанная зданием администрации
И силуэтом вождя.
Памятники коту, дворнику и студенту.
Неподалёку — парк с «Аллеей Победы».
На остановках висят плакаты:
«Голосуй за нашего кандидата!»
И улыбающееся лицо с глазами-гвоздями.
………………………………………………………
И я побывала в каждом из них,
Пила их квас, магнитики их покупала,
Крестилась на их высокие колокольни,
Блаженно улыбалась блаженному небу
С фигурными, как пряники, облаками,
Пока не свернулась память слоёной улиткой,
Предметом гордости провинциальной пекарни,
И все они не слиплись в один первозданный хаос,
В котором уже не узнать живых человеческих судеб.
Тогда я встала на том одиноком месте,
Где выпало мне стоять на посту полжизни,
И вбила кол в песчаную эту землю,
Которая испокон мне сопротивлялась,
Упав на колени, прикрыла глаза ладонью.
Ждала, пока они продефилируют мимо,
Собьются в стаю и поднимутся в небо.
И только когда они превратились в точку у горизонта,
Открыла глаза и огляделась вокруг,
Будто бы в первый раз.
Бесстрастная речка колышет ряску.
Зелёные пряди берёз качаются над водой.
И это мне позволено любить,
Вот эту часть, осколок неприметный
Огромного витражного окна,
Пускай оно разбито, но снова соберётся,
И засверкает, ослепляя, точно солнце,
Сводя с ума и возвращая разум,
Лишая сил, надежды и даря её обратно
Летучей детскою рукой.
И я сама была сверкающей песчинкой,
Летела над землёй куда глаза глядят,
И с высоты окидывала взором
Все эти города,
Чтоб бессловесно их благословить.


Бабушка
Посвящается А.Н. Воробьевой

1.
 — Чёрно-белый кот
в непролазных зарослях
на участке в шесть соток
/лгали себе, что сможем купить клочок земли/
Заслышав скрип прогнившей калитки,
исчез в траве
— Слишком крупная для обычного голубя
безупречно-белая птица
под храмовым сводом
кладбищенского магазина,
прямо над ритуальным венком
/сперва посчитала её декоративной фигуркой/
— Ящерка на нагретом надгробии
/прочь от детской ладошки
юркнула во мрак/
— Слишком много для пары июньских дней.
*Фрэзер писал, что, по мнению древних, дух растительности мог принимать форму какого-либо живого существа. Например, обнаружив на засеянном поле зайца, крестьянин видел в нём воплощение хлебного духа.

2.
С трудом нашли это место.
Памятник просел.
После дождей всё заросло.
Сразу взялись за дело.
/Только тут я рву траву
без угрызений совести:
нечего разрастаться над головой/
Я вспоминаю её.
На фотокарточке сороковых
правильные черты лица,
Это лицо вечной девушки.
Даже родив и воспитав четверых,
она оставалась девушкой.
Говорят, я на неё похожа.
Здесь не сажали цветов, кроме лилий.
Все остальные выросли сами.
Ландыши отцвели,
цветёт клубника,
лилии ещё не цвели.
Чайки чиркают крыльями близко к земле,
вместо рыбы кормятся тем,
что родственники кладут на могилы.
Скворцы чередуют скрип и песню,
перелетая с креста на крест.
А в земле какие-то норы, ходы,
а к земле приклеены личинки.
Жизнь торжествует повсюду.
Ландыши отцвели,
цветёт клубника,
лилии ещё не цвели.
Надо приехать, когда созреют ягоды.

3.
Возвращаясь, проходим вдоль аскетичных
воинских захоронений.
Спят плечом к плечу
неизвестные с известными.
В красной лампадке бьётся пульс.