Докучаев Сергей. Парадокс Тесея
Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли.
Книга Бытие 18:2
Деревня спала. Холмы, в которых она спокойно лежала, обросли деревьями. Их давно никто не трогал, не спиливал сухие сучья, и рощицы вокруг уже не были ни изящными, ни подтянутыми.
Трое путников одновременно сняли с плеч рюкзаки и, расправляя затекшие плечи, поднялись по растрескавшимся ступеням. Каждый по очереди постучал в окошко. Сначала слегка, потом уже смелее.
Послышалось движение засова, и дверь со скрипом отворилась. Путешественников обдало запахом старинных книг. На пороге появился немолодой мужчина непомерно высокого роста, с округлым озабоченным лицом. В правой руке он держал подсвечник с огарком и постоянно пытался поправить сползающий со впалых плеч растянутый халат из чистого шелка. Левой руки у него не было.
— Здравствуйте, — одновременно сказали путники.
Человек почесал затылок и зевнул.
— Нам бы чаю выпить.
— Я думал, это маркер пришел долг отдать, — пробубнил под нос хозяин и, развернувшись, поплелся внутрь. — Чай, да к чаю что-нибудь найдется коли так. «Няня» вчерашняя есть, селянка еще. Если, конечно, не побрезгуете.
Внутри пахло смесью сушеных яблок, канцелярского клея и пороха.
— У меня еще в печи с утра томится селянка на сковороде.
Путники ничего не ответили, а лишь слегка улыбнулись. Снова одновременно.
— Вин французских, уж простите великодушно, в целях экономии не держим, но наливочка виноградная имеется.
Путники показали жестом, что не нужно.
— Небось, давно ничего горячего не ели? — спросил хозяин, накладывая по фарфоровым тарелкам дымящееся варево.
Делал он это так неосторожно, что поверх старых жирных пятен на халате тут же ложились новые отметины, еще больше прежних.
— Давно, — ответили гости, не притрагиваясь к еде. — Сами не понимаем, как заблудились. Пробовали выйти на дорогу, да все время то в болото упирались, то в обрыв, то в чащу.
Хозяин несколько раз понимающе кивнул головой.
— Уж простите за вкус, если что, — показал он на тарелки. — Когда-то император одним росчерком пера передал моему деду десять тысяч крестьян и миллион деньгами, но от тех славных времен даже повара не осталось.
Мужчина потер пухлой ладонью набухшие веки и глубоко зевнул. Несколько крошек остались висеть на ресницах.
— Нам бы дорогу узнать, — сказали путники.
Хозяин поднес ко рту ложку требухи, втянул запах оттопыренными ноздрями, поморщился и сунул ее в рот.
— Слуга Петрушка мог бы про дорогу поведать, но он тоже помер, — хрюкнул мужчина.
Его движения стали медленнее. Он вдумчиво почесал макушку. Потом вдруг хлопнул себя по коленям и сказал:
— А вы идите к моему брату Ивану. Он у нас в семье средний. Раньше кричали на каждом углу, что он знает, куда идти нужно. Как сейчас помню: «Мы завоюем жизнь. Сами найдем или проложим дорогу к прекрасному будущему. Нам не нужно проводников. Человек — кузнец своего счастья, для этого у него есть пытливый ум».
Он, довольный, провел жирной рукой по волнистым сальным волосам.
— Спасибо за гостеприимство. Мы пойдем тогда, пока не стемнело, — сказали путешественники.
— Ко мне редко кто теперь заходит — немного грустно пробурчал хозяин.
Они вышли на улицу и повертели по сторонам голову.
— Вон туда идите вдоль репейника. Не ошибетесь, — выглянул мужчина из-за двери.
Трое путников еще раз поклонились, и направились к Ивану. Вскоре перед ними предстал еще один усадебный дом с колоннами, который медленно, но верно погружался в болото. Почва под ногами хлюпала. Окна и парадные двери первого этажа заложили красным кирпичом. Из него же были выложены второй и третий этажи. Вход был на втором этаже с торца дома. К нему вела ржавая железная лестница.
— Вы кто такие?
Путники обернулись и увидели среднего роста человека в изношенной кожаной куртке и трухлявой кепке с маленькой красной звездочкой. Красные шаровары и некогда лаковые черные сапоги были изношены почти до неузнаваемости.
Человек достал из деревянной кобуры, что висела у него через плечо, засаленный платок, развернул его на ладони и взял один из двух окурков. Вложил в обветренный рот, потянулся к кобуре за коробком спичек. Потряс над ухом. Поджог сигарету и неровно втянул дым, закашлявшись.
— Здравствуйте, — обратились к нему путешественники. — Мы давно блуждаем по лесам и болотам. Наткнулись на дом, где живет ваш брат Федор. Он нас к вам направил. Сказал, что вы знаете дорогу отсюда.
Тот с негодованием выплюнул окурок и втоптал его в грязь подметкой сапога.
— Нашли, у кого спрашивать! Помещик недобитый. Вот возьму сейчас оглоблю и будет знать, — прорычал он.
— Нет, что вы, не надо. Он нам показался хорошим человеком.
— Хорошие люди на кладбище давно лежат.
Бывший комиссар высморкался на землю. Его нос заметно посинел.
— Так вы нам покажете дорогу? — благодушно спросили путники.
— Не помню я, как идти, — буркнул Иван. — Контузию в гражданскую войну получил… Ничего, вот построят летающие города, так и улетим из этого болота. А прикажут болото осушить — и это нам под силу, сделаем. Реки скажут повернуть вспять — повернем. Горы мешают пройти — взорвем. Лес на пути — вырубим под корень. Вся вселенная у наших ног будет.
От волнения у него появилась одышка.
— А сейчас-то нам куда идти?
— На краю деревни стоит контора, — раздраженно просипел Иван. — Там Алешка работает. Брат наш младший. Спросите у него. Он человек ученый. Может, подскажет.
— Спасибо, Иван, — сказали путники хором. — От Федора вам поклон до земли.
Иван сплюнул на землю.
— Эх, встретились бы вы мне раньше, — просипел он. — Уж мы бы с вами в другом месте поговорили.
Он вытянул вперед сухую ладонь и крепко сжал пальцы в кулак, хрустнув косточками.
Путники поклонились, будто пропустив его последние слова мимо, и быстро зашагали дальше. Лишь отойдя на пару сотен шагов, обернулись и увидели, как Иван безрезультатно пытается открыть одну из двух дверей, стоя на лестнице.
Контора выглядела еще удивительнее. Первый этаж — почти ушедший под землю и лишь колоннами напоминавший усадебный дом (побелка давно отвалилась), второй этаж — надстройка из красного кирпича с большой трещиной поперек и с выбитыми стеклами, а третий этаж — фанерный ящик без окон с небольшим выпиленным отверстием, служившим дверью.
Путники поднялись по лестнице и постучали по дереву.
— Войдите, — послышалось изнутри что-то, лишь отдаленно напоминавшее русскую речь. Словно кто-то говорил с орехами во рту.
Пахло дешевым одеколоном, восточными благовониями, канцелярией всех мастей: клея, сургуча, пеньки, чернил. Внизу у стены пылились, покрытые паутиной, бюсты правителей: князей, царей, императоров, советских вождей, генеральных секретарей, президентов. Над ними в свете горящей лампадки висела дешевая репродукция иконы «Троица» кисти Андрея Рублева.
— Мир этому дому. Мы заблудились. Были у ваших братьев Федора и Ивана. Они сказали, что вы, Алексей, знаете дорогу, — обратились к хозяину путники.
Алексей был мальчиком с большой головой на хилом маленьком теле. Он, сидя почему-то сразу на двух хлипких стульях, как будто ничего не услышал и продолжил перекладывать из левой стопки в правую пожелтевшие бумажки. Только спустя несколько минут он встал со стульев, взял толстую свечу в руки и подошел к трем путникам. Те разглядели, что у мальчика с едва пробивавшимися усиками не было глаз.
— Говорите, были у моих братьев? И как они поживают?
— Поклон вам от них.
— И от меня им поклон, — проговорил ребенок и пошел к серванту. Алеша был настолько сонным, что даже тень за ним не сразу следовала.
Он открыл держащуюся на одном гвозде дверцу, достал запыленный графин с мутной жидкостью, взял стакан. Дунул в него, проверил дно. Потом повернулся и спросил:
— Выпьете со мной немного вина?
Путники отказались.
— А я, пожалуй, выпью. Приходится работать без отдыха и сна, чтобы все поправить после великих строек, масштабных перестроек, мелких достроек, точечных застроек. Кажется, стоит только остановиться и все рухнет.
Он налил половину стакана и залпом осушил содержимое. Часть вина пролилась на шелковый халат. Алексей посмотрел в сторону путников, и вновь подошел к ним вплотную. Провел ладонью по их лицам и тихо проговорил:
— Я знал, что ты придешь, — сказал Алеша, и ноги его подкосились.
Путники отнесли мальчика на лавку. Халат был не по размеру велик, так что одна его часть заменила одеяло.
— Почему ты так долго не приходил? Я уже было, и сам поверил, что тебя нет. Иван все твердит об этом.
Путники молчали.
— С тобой мне теперь не страшно идти. Куда ты, туда и я. Все теперь будет как прежде. Даже лучше. Пускай нас уже не так много, но ведь мы остались теми же. Ведь так? Или я ошибаюсь? Или уже слишком поздно?
Губы его в этот момент стали сухи и неспокойны.
— Только не уходи, прошу. Я немного посплю перед дорогой. Хорошо?
Мальчик стал засыпать, но через несколько мгновений пробормотал еле слышно:
— Ты будешь здесь, когда я проснусь?
Но ответ он уже не расслышал, окончательно провалившись в сон.
2014-2019